Знание-сила, 2002 № 01 (895)

Реалисты не склонны обращать внимание на то, что есть и происходит «на самом деле». Они уверены в том, что Россия – при некоторой специфике – такая же страна, как и прочие. Импортные понятийные сетки, которые реалисты накидывают на нашу жизнь, выхватывают в ней фрагменты, в чем-то похожие на традиционные и известные социально-экономические институты – на государство и общество, на город и село, на бизнес и экономику, но эти сетки в принципе не способны ухватить то, что есть «на самом деле» и что невозможно описать в терминах теорий, созданных для описания «реальности».

Отношения между «реальностью» и «на самом деле» существенно ограничивают саму возможность реформирования. Ведь реформирование осуществляется «в реальности», а «на самом деле» никакого реформирования нет, а есть что-то другое, не высказываемое, не проговариваемое. Государство «в реальности» продолжит реформы, а «на самом деле» люди будут продолжать считать реформы еще одной московской аферой.

Меня в очень малой степени интересует то, что существует «в реальности» и что описывается вполне – казалось бы – понятными терминами, такими как государство и общество, народ и власть, политика и общественное мнение. Но меня очень интересует то, что есть «на самом деле». Я считаю, что «на самом деле» можно и нужно описать не менее внятно, чем описана «реальность», но для этого необходимы совсем другие понятия, чем те, что используются для описания «реальности».

Распределенный образ жизни

В России сейчас более 50 миллионов домохозяйств и почти 40 миллионов дачных и приусадебных участков, на которых люди выращивают картошку, овощи, откармливают коров, коз и свиней, держат птицу. Это означает, что четыре пятых всего населения ведет личное подсобное хозяйство, обустраивая свой быт и обеспечивая себя продуктами на зиму.

Жизнь большинства семей России распределена между городской квартирой, дачей, погребом, сараем и гаражом. Владимир Вагин, впервые обративший внимание на эту структуру обыденности, назвал ее «совокупным жильем». В целом, совокупное жилье представляет собой относительно замкнутую структуру материализованных связей, внеэкономическую по природе. Она существует помимо государства, в «на самом деле», и взаимодействует не с государством, а с административным рынком.

Чаще всего семья в обычном городе имеет городскую квартиру, дом-дачу с участком земли в пригороде или деревне, баню, птичник (свинарник, коровник), погреб (сарай) в городе, где хранятся продукты питания, произведенные на даче, автомашину (и гараж), чтобы обеспечивать связь между городской квартирой и дачей. Гараж может быть совмещен с погребом (сараем). В селе функции дома и дачи совмещены, и есть – кроме приусадебного участка – еще и покос, земля «под картошку», и лесные и речные угодья.

Даже если русская семья достаточно обеспечена, чтобы не вести личного подсобного хозяйства, она все равно имеет дачу с баней и пристройками, в обустройство которой вкладывается существенная часть семейных ресурсов и на которой старшее и младшее поколения проводят много свободного времени.

Старшее поколение многопоколенной семьи все теплое время года работает на даче. Среднее работает в городе на производстве или в учреждении, государственном или частном, ведет свой бизнес. Работа по найму (а частично и предпринимательство), независимо от того, как она оплачивается, нередко рассматривается членами семьи скорее как институт, обеспечивающий ресурсами дач но-квартирное хозяйство. Несомненное многообразие типов совокупного жилья описано очень слабо.

Совокупному жилью соответствует свой образ жизни, который я называю распределенным. Люди живут на два или более дома, и нуклеарная семья во многом существует только «в реальности», в то время как «на самом деле» доминирует многопоколенный тип семьи, распределенной по разным домам-дачам, но связанной в целое. Как свидетельствуют исследования бюджета времени, проведенные в начале 90-х годов, существенная часть времени у всех групп населения тратится на обслуживание совокупного жилья.

Города России летом пустеют, а магистральные дороги вечерами пятницы и воскресенья заполняются машинами, едущими на дачи и с дач. Вокруг городов на десятки километров простираются дачные зоны, в которых практически все местное население занято обслуживанием дачников, работающих на своих участках, не разгибая спины. Результат – заготовленные на зиму консервы, картошка и другие овощи, фрукты. Эти заготовки осенью перемещаются в городские погреба и сараи, весной тара из-под заготовок вновь вывозится на дачи. Зима – это подготовка к дачному сезону, к огороду.

Время людей, живущих распределенным образом жизни, заполнено работой до предела: в городе они отрабатывают свое, после чего едут работать на дачи. Отдыха как института вообще нет, вместо него есть смена рода деятельности или дачный загул – с баней, водкой, дракой и другими развлечениями очень уставших людей. Поездки на курорт, туризм и прочие формы цивилизованного отдыха позволяют себе лишь среднее и младшее поколения таких семей.