Знание-сила, 2003 № 01 (907)

Но в таком случае, говорят Кроне и Кук, следует обратиться к свидетельствам других народов – тех, которые в ту пору окружали арабов. И вот тут-то нас подстерегает неожиданность!

Кроне подвергает скрупулезному анализу еврейский апокалиптический текст «Тайна рабби Шимона бар Иохая», который был написан в середине VII века и содержит следующий рассказ о вторжении арабов в Палестину: «И увидел он приход царей Ишмаэля и возопил: «Мало нам было царей Эдома, так теперь еще и цари Ишмаэля?!». Тогда Метатрон, повелитель воинств, ответил ему и сказал: «Не страшись, ибо Всевышний, да будет Он благословен, избрал у них пророка по воле Своей и привел его покорить землю твою, дабы возродить ее в величии ее». И он спросил: «Как нам знать, что это наше избавление?». И ответил: «Не сказано ли у Исайи: «И увидел всадников на верблюдах…» и так далее? Когда пройдет всадник на верблюде, придет за ним всадник на осле и создаст царство. И будет царство сие избавлением Израиля, ибо подобно оно Спасителю, приходящему на осле».

«Спаситель, приходящий на осле» – конечно, Мессия. Те считанные евреи, которые жили тогда в Палестине, вполне могли видеть в арабских всадниках своих избавителей от византийской власти. Но автор текста включает в традиционное еврейское описание прихода Мессии еще и появление арабского пророка на верблюде в качестве его предшественника! Евреи вряд ли отвели бы «сыну Ишмаэля» такую роль, это могло прийти только из арабских источников. И в них действительно есть тому косвенное подтверждение: калиф Омар именуется там «аль-Фарук», что означает как раз «Избавитель», причем утверждается, что это прозвище дал ему, самому выдающемуся своему преемнику, сам Мухаммед* и это весьма знаменательно.

Может быть, евреи Палестины не случайно так тепло встречали Омара?

Может быть, не врут и армянские источники того времени, в которых сообщается, что при Омаре правителем Иерусалима был назначен некий еврей? Если свести все эти детали воедино, вырисовывается неожиданная картина: вместо привычной ненависти между арабами и евреями, между мусульманами и иудеями, возникает близость одинаковых мессианских чаяний и надежд!

Привычные представления и сама реальность противятся идеям Кроне, но она привлекает на помощь еще один текст – первый армянский документ, в котором упоминается Мухаммед. Это так называемая Хроника епископа Себеоса. В ней расказывается о бегстве группы евреев из захваченного византийцами в 628 году персидского города Эдесса: «И они ушли в пустыню и пришли в Аравию и искали помощи у детей Измаила, объяснив им, что они их родственники по Библии. И хотя многие готовы были признать это родство, евреи не могли убедить большинство, ибо у тех были другие верования. И был в то время измаильтянин по имени Мехмет, купец, и он предстал перед ними как глашатай истины, и научил их путям Авраамова Бога, ибо он хорошо знал Его пути и хорошо знал историю Моисея. И было ему веление объединить их всех под одним человеком и одним законом, который Бог открыл Аврааму. И сказал им: «Господь обещал эту землю Аврааму и его потомству, поэтому пойдем и возьмем эту землю, которую Господь дал нашему отцу Аврааму». И они все собрались и вышли из пустыни, как из Египта, и разделились на двенадцать колен, и впереди каждого колена шла тысяча израильтян, дабы показать им путь в Землю Израиля. И все евреи по пути присоединялись к ним, и стала у них великая армия, и они послали к греческому императору, и сказали ему, что эта земля принадлежит им по наследству их праотца Авраама».

Здесь немало преувеличений. Но… арабо-еврейские союзнические отношения неожиданно подтверждаются еще одним документом – на сей раз арабским! Он называется «Конституция Медины», и в нем, вопреки каноническим рассказам об истреблении Мухаммедом мединских евреев, говорится, что эти евреи, напротив, вошли в одну общину с мусульманами и были поровну распределены между арабскими племенами, – а ведь именно о таком распределении («тысяча евреев при каждом арабском колене»») и говорит «Хроника епископа Себеоса». Причем эта «Конституция Медины» – несомненно, древний документ, ибо более поздние арабские источники настойчиво пытаются убедить, что вражда между евреями и арабами возникла почти фазу после прибытия Мухаммеда в город; тем больше оснований, говорит Кроне, верить более раннему источнику.

Попробуем теперь собрать воедино все свидетельства, приведенные Кроне и Куком, – к чему это все ведет, что означает?