Знание-сила, 2003 № 01 (907)

Особая примета нашего времени – новые возможности осмыслить прошлое сквозь призму судьбы и бытия одного человека. Значение эпохи Александра II огромно: земельная, судебная, земская, военная, университетская и другие либеральные реформы, давшие импульс новому развитию российского обшества. Однако всякая личность, даже самодержец Всероссийский, много больше своего общественного самовыражения.

№ 33

Образ Александра II и самой эпохи будут не полными без этих абсолютно неизвестных документов. Над ними только сейчас «работают» в архиве. Из дневника императора Александра II за 1880 год: «…Четверг, 22 мая/3 июня, 6 ч. вечера. Императрица тихо скончалась. Господи, прими ее душу, отпусти мои вольные и невольные грехи! 11 3/4 ч. вечера. Сегодня кончилась моя двойная жизнь. Буду ли я счастливее в будущем? Я очень опечален, а Она не скрывает своей радости; она говорит уже о легализации ее положения; это недоверие меня убивает! Я сделаю для нее все, что будет в моей власти, но я не смогу пойти против интересов родины…». Чувство Долга и обязанности Любви сплелись и запутались в клубок… А вот записи той, которую император величал почти мистическим «Она»: «…Настал день, 6 июля 1880 года, когда Господь позволил нам предстать пред Ним и перед нашей совестью мужем и женой – единственное счастье, которого нам не хватало…».

Наш современник, не искушенный в тонкостях ремесла архивиста и историка, вскоре окажется сопричастным к трагически-прекрасным страницам «Романа Императора».

После его гибели 1 марта 1881 года она покинула Россию вместе с тремя детьми и прожила в эмиграции еще сорок один год. Этой женщине довелось пережить не только свое время, но и несколько важнейших исторических вех. Ее смерть в 1922 году осталась почти незамеченной в кругах русских эмигрантов.

Император Александр II 1874. На обороте фотографии автограф императора на французском языке: «На память с двух днях счастья в нашем любимом Царском Селе. 9 и 10 августа»

Каждый из личных фондов неповторим, а в целом они представляют уникальную коллекцию; архивы князей Волконских, Шаховских, Якушкиных, С.П. Трубецкого, М.А. Фонвизина, П.А. Кропоткина, А.Ф. Керенского, Иоанна Кронштадского – только перечисление займет не одну страницу…

В начале прошлого года вице-президент Нью-Йоркского объединения российских кадет за рубежом А.Б. Йордан передал в дар ГА РФ 159 писем лейб-медика императора Николая II Евгения Сергеевича Боткина, который шагнул в Вечность, оставшись до трагического конца вместе с семьей последнего из Романовых. Эти документы обогатили его личный фонд, хранящийся в архиве. «…Так называемый «карательный отряд», проходивший из Тюмени, сегодня отправился в обратный путь, – писал Е.С. Боткин сыну Юрию в марте 1918 года. – Пока он здесь был, вечно вооруженный «до зубов», он, по рассказам, начал было тут-там своевольничать, но Омский отряд тотчас же положил этому предел. Он явился, можно сказать, спасителем города…».

История жизни и трагической гибели семьи Николая 11 была долгие годы овеяна ореолом секретности и таинственности. В августе 1997 года князь Лихтенштейна Ханс-Адам И в знак благодарности за возвращенный российской стороной семейный архив (вывезенный из Германии в СССР в результате Второй мировой войны) подарил приобретенный на аукционе Сотби знаменитый архив следователя по особо важным делам Омского окружного суда Н.А. Соколова, расследовавшего обстоятельства гибели царской семьи в 1918 году в подвале Ипатьевского дома. Эти материалы на выставке произвели сильнейший эмоциональный эффект еще и потому, что дополнились «вещественными доказательствами»: состоялась передача стеклянных негативов следственного дела из Генеральной прокуратуры РФ.

На выставке были представлены, пожалуй, самые «говорящие» подлинники документов из архива Соколова, среди которых распоряжение Уральского областного комиссара снабжения П.Л. Войкова о выдаче «без всякой задержки и оговорок» пяти пудов серной кислоты (для каких целей, тогда знал лишь узкий круг людей), настольный реестр Соколова, представляющий собой расписанный по дням ход следствия по делу об убийстве Николая Романова, членов его семьи и их окружения. «…Помимо особой сложности и ответственности задач, подлежащих выполнению органами дознания и розыска, следует принять во внимание и высокое государственное и историческое значение работ по исследованию настоящего дела…» – так просто и точно (впрочем, в соответствии с жанром документа) отметил в своей докладной записке на имя главнокомандующего Западным фронтом – генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса – член Екатеринбургского окружного суда И.А. Сергеев. И эту записку, и фрагмент обоев со стены подвальной комнаты в доме Ипатьева в Екатеринбурге… Это все – надо видеть.