Знание- сила, 2003 № 07 (913)

Мамимба-барабан, мабомба-

барабан!

Продолжайте пляску-чече-пляску-

пляску!

Продолжайте пляску-чече-пляску-

пляску!

Продолжайте пляску-чече-пляску-

пляску!

Танцоры пляшут все разнузданнее; они поют и прихлопывают в ладоши. Кубинский поэт Хосе Тальет писал о подобном танце:

Тугие ягодицы девчонки Томасы —

два огромных шара — вокруг оси

незримой

в сумасшедшем ритме начали

вращаться...

А у негра ноги — живые две

пружины,

и живот пружинит, и, весь

пружиня,

к ней на каблуках подходит он.

И вот уже первые танцоры впадают в транс. Некоторые из зрителей тоже завороженно громыхаются на пол — закатив глаза, вывернув руки. Это — культ вуду.

Гаитяне верят, что в состоянии транса человеком овладевает божество (Гоа). Никогда не угадаешь, кто из богов на этот раз вселится в тебя. В пантеоне гаитян — нации, сплавленной из множества африканских племен, — насчитывается свыше тысячи богов. Некоторые из них особенно любимы; их имена чаше всего поминаются во время экстатических ритуалов.

Вот, например, Легба — бог дагомейских народов фон и йоруба. Легба — хранитель врат в потусторонний мир. Без его помощи не открыть врата, не добраться до демонов и духов. Поэтому с самого начала церемонии взывают к нему: да распахнутся врата! Людей, одержимых Легбой, видно сразу. Ведь сам он — старый хромец. Вот и люди, кого он взял в оборот, теряют способность нормально двигаться. Их словно парализует; некоторые из них оцепенело лежат на земле не в силах тронуться с места.

На других нападает змеиный бог Дамбаллах, также завезенный сюда из Африки. Он особенно любит воду. Если поблизости протекает река, одержимый им может броситься в нее и утонуть. Поэтому в святилищах ставят обычно чаны с водой, чтобы и демона ублажить, и людей сохранить.

Можно стать добычей и Барона Самеди, или Геде. Это — ужасный бог царства мертвых. Известно, что он носит фрак и курит трубку, а потому эти реквизиты заранее приготовлены. Любит Геде и ром, особенно если кинуть в него стручки жгучего перца. Жертва, выбранная Геде, бросается к бутылке и может разом выпить ее до дна. Ученые только разводят руками, когда наблюдают таких ромохлебов. Простые зеваки понимающе кивают: в самом деле, на такое способен лишь бог.

А что говорят невольные «ходячие отели», приютившие на несколько часов своевольных божеств? Они-то как раз и помалкивают в тряпочку. Придя в себя после празднества — а это бывает подчас лишь на следующее утро, — они ничего не помнят. Зато в своем исступлении они словоохотливы не в меру: только и сыплют пророчествами и предсказаниями, выпаливая их собравшимся рядом людям. Такова она, гаитянская ночь с богами!

В кубинской «сантерии», наоборот, состояние транса играет второстепенную роль. Здесь пророчествует сам священник, «бабалоа». Его задача очень трудна, поэтому подобные жрецы долго — целых десять лет — учатся своему ремеслу. Зато потом обретают способность запросто балаболить с богами.

Свинья в начале «славных дел»

Когда-то их предкам, вывезенным из Африки, оставалось только одно — говорить со своими богами. А те могли даровать этими стойким в вере горемыкам одно, но необычное утешение: боги нисходили в души рабов, ободряли и утешали их, помогали забыться и впасть в транс, чтобы обрести свободу.

Белые плантаторы не разбирались в африканских культах, но инстинктивно чувствовали угрозу В 1685 году французские колониальные власти запретили любые языческие церемонии и культы. Рабов насильно крестили. Специальным декретом им разрешили участие лишь в христианских богослужениях.

Рабам требовалось немало смекалки, чтобы обойти запреты. Наконец, кого-то осенило назвать исконных африканских богов именами католических святых. (Слово «сантерия», кстати, так и переводится: «вера в святых».)

Придумано — сделано. Так, хранитель врат Легба превратился в святого ключаря Петра. Дамбаллах, повелитель змей, превратился в святого Патрика — благо, тот легендарный епископ недурственно разбирался в змеях, раз избавил от них Ирландию. Нашелся свой двойник даже у непорочной Девы Марии — прекрасная Эзили, богиня любви и плодородия.

Французские священники не уставали изумляться пылу и рвению, с которыми их новая паства — черные невольники — почитала христианских святых. Неофиты молились им до экстаза; они пели и танцевали перед их изображениями. Вот только к Господу нашему Иисусу Христу эти язычники были постыдно равнодушны: странным образом для Него не нашлось авторитетного двойника — прирожденного африканца.