Знание - сила, 2003 № 08 (914)

А шанс был хорош! Даже после столичного пожара и казней 64 года евреи-христиане не приняли участия в общем восстании иудеев против римской власти в 66 году. Тогда разъяренный Нерон возложил вину за провал восточной политики на своего лучшего полководца и дальнего родича Гнея Домиция Корбулона, победителя парфян. Честный воевода не решился ответить на опалу мятежом, он покончил с собою. Зато возмутились другие имперские полководцы — Гальба в Испании, Вителлий в Германии, Веспасиан в Иудее и Сирии. Затравленный беглец Нерон принял смерть от своих спутников; династия Юлиев — Клавдиев иссякла, каждый воевода хочет стать новым императором.

Христиане постарались не участвовать в этой усобице и уцелели, после того как армия царевича Тита Флавия сокрушила Иерусалим, разрушив единственный храм бога Яхве. Но прошло еще одно поколение и сменилась еще одна имперская династия, прежде чем очередной гениальный воевода на римском троне — Марк Ульпий Траян — запретил своим чиновникам принимать доносы на тайных христиан. Пусть тихо исповедуют свою странную веру, повинуясь своим епископам и честно платя налоги, согласно заповеди своего Учителя. Богу — богово, а кесарю — кесарево! К этой заповеди Христа находчивый апостол Павел добавил свою гениальную формулу: «Кто не с нами, тот против нас; но кто не против нас, тот с нами!»

Согласно этой логике, каждый император, готовый терпеть христиан, может рассчитывать на их верность империи. Проверим, так ли это? Оказалось, что так: при Траяне и его преемниках христианство продолжило свой тихий марш по всем регионам Средиземноморья.

Но почему подобного чуда не случилось к востоку от Палестины, в Иранском мире и в Индии, где вселенское учение Будды возникло за пять веков до Христа? Правда, оно стало мировой религией много позже, в рамках державы Маурья, когда царь Ашока решил позаботиться о душевном благополучии и единомыслии своих разноплеменных подданных. Распад царства Маурья пошел на пользу буддийскому учению: его проповедники разошлись по огромному Индийскому субконтиненту впервые объединяя его в цельную ойкумену. Вскоре миссионеры-буддисты проникли в Среднюю Азию: здесь их слушают с интересом, но без массового энтузиазма, примерно так, как слушали доимперские персы проповедь Заратуштры...

Пожалуй, в этом все дело. Горячий спрос на мировую религию появляется только в рамках мировой державы, где множество разнокультурных этносов стиснуто единой безликой бюрократией и жаждет новых каналов вольного межличностного общения. В таких условиях универсальная церковь быстро становится дублером и конкурентом универсальной империи, а затем переживает ее, сохраняя все важные компоненты державной культуры в общей людской памяти и передавая их все новым «варварским» этносам.

Яиша. Матхура. I-II вв.

Крылатое существо

Такой процесс охватил Северную Индию и Среднюю Азию вскоре после македонского нашествия. Удар Александра Македонского высек необходимую искру из буддийского вероучения; над ним в одночасье выросли Буддийская церковь и Империя Маурьев, Эта династия продержалась у власти недолго: полтораста лет, обычный срок. Церковь же осталась на века: она шагнула через море — в Индонезию, через горы — в Среднюю Азию и укоренилась там в ожидании очередных державных вспышек. Ведь полноценных империй в Средней Азии еще нет, хотя есть мощное Парфянское царство в Иране и новорожденное царство Кушан в Бактрии, между Каспием и Гиндукушем.

Здесь своеобразно сплелись культурные потоки почти из всех ойкумен Евразии. Полисы, основанные македонцами, хранят наследие Эллады, соблазняя очередных владык-варваров совершенством греческой скульптуры и тонкостью ювелирного искусства. Наследие иранского кочевого мира сохранилось в «зверином стиле» многочисленных устных мифов и наглядных иллюстраций к ним — ювелирных шедевров, которые наполняют могилу каждого значительного воителя или правителя. Соперничая с этими культурами, буддисты будут вынуждены изобрести свой стиль монументальной скульптуры и свою культуру письменной проповеди.

Вскоре эта культура охватит тибетских горцев — кянов, отстаивающих свою независимость от китайской империи Хань. Буддийскую веру и индийский алфавит примет третий царь Кушан — великий воин и грамотей Канишка. Позднее распад империи Хань создаст в Поднебесной ойкумене Тянь Ся благоприятную почву для буддийской проповеди; в течение многих смутных или державных веков китайский буддизм будет на равных соперничать с конфуцианством и даосизмом.