Знание-сила, 2004 № 04 (922)

Что ж, рукописи не сгорят, библиотеки не погибнут в огне — если о них постоянно заботиться! Книги нужны миллионам людей, все еще верующих в них.

ИЗ ИСТОРИИ БЕЗЗАКОНИЯ

Елена Съянова

Петерс против Свердлова: Законность против «политической целесообразности»

30 августа 1918 года, приблизительно около 19 часов.

Из речи В.И. Ленина на митинге на заводе бывш. Михельсона:

«Демократическая республика? И что же? Нагло господствует кучка не миллионеров, а миллиардеров, а весь народ — в рабстве и неволе. Если фабрики, заводы, банки и все богатства страны принадлежат капиталистам, то спрашивается: где тут ваше хваленое равенство и братство? Нет! Где господствуют «демократы» — там неприкрашенный, подлинный грабеж».

30 августа 1918 года, во дворе завода Михельсона прозвучали три выстрела.

Ленин ранен двумя пулями; третья попала в беседовавшую с ним женщину.

Вождя увозят в Кремль. Задержанных на месте покушения доставляют в Замоскворецкий военкомат. Среди них — главная подозреваемая. Ее схватили сразу, первой. Она никуда не бежала вместе с другими, а неподвижно стояла под деревом, при этом вся дрожа, как в сильной лихорадке, что и вызвало особые подозрения.

В военкомате ее пытаются допрашивать, однако делают это урывками. (Два протокола будут составлены только на следующий день и оформлены задним числом.)

30 августа 1918 года, 23 часа 50 минут. Лубянская площадь. Кабинет исполняющего обязанности председателя ВЧК Петерса.

В кабинете пятеро напряженных мужчин и та же женщина — встрепанная, бледная, в наспех заправленной в черную юбку кофточке. За дверями гул голосов, нарастающее возбуждение. В кабинете молчат. Минуту, три, пять...

(В 1906 году Ян Петерс был арестован английской полицией по делу об «осаде на Хаунсдич» и сам прошел все процедуры цивилизованного и независимого британского правосудия. Позже он так описал одно из тех впечатлений своему другу, американскому журналисту Джону Риду: «Меня пригласили сесть. Офицер вышел. ... Мой следователь, сидевший у окна ко мне боком, казалось, не обращает на меня внимания. ... Сначала он молчал, потом минут десять перебрасывался с секретарем какими-то незначительными фразами... Я не сразу понял, что все это время он меня самым тщательным образом разглядывал. Только потом начал допрос». (Из дневников Луизы Брайант, жены Джона Рида, английское издание.))

Похоже, что именно так поступил теперь в отношении Каплан и сам Петерс. Он и его коллеги переговариваются, при этом внимательно наблюдая за задержанной.

Петерс, Дьяконов, Свердлов, Аванесов выходят в соседний кабинет. Остается нарком юстиции Курский. Он велит женщине сесть. Сам садится за стол, напротив.

— Назовите ваше имя, фамилию...

Протокол первого допроса в помещении ВЧК

«Приехала я на митинг часов в восемь. Кто мне дал револьвер, не скажу. У меня никакого железнодорожного билета не было. В Томилине я не была. У меня никакого билета профессионального союза не было. Давно уже не служу. Откуда у меня деньги, я отвечать не буду. Я уже сказала, что фамилия моя Каплан одиннадцать лет.

Стреляла я по убеждению. Я подтверждаю, что я говорила, что я приехала из Крыма. Связан ли мой социализм со Скоропадским, я отвечать не буду. Я никакой женщине не говорила, что «для нас неудача». Я не слышала ничего про организацию террористов, связанную с Савинковым. Говорить об этом не хочу. Есть ли у меня знакомые среди арестованных Чрезвычайной комиссией, не знаю. При мне никого из знакомых в Крыму не погибло. К теперешней власти на Украине отношусь отрицательно. Как отношусь к Самарской и Архангельской власти, не хочу отвечать.

Допрашивал наркомюст Курский»

Протокол Каплан подписать отказалась.

В это время в соседнем кабинете рассматривали изъятые при обыске вещи: два конверта со штемпелем Военного комиссариата Замоскворецкого района, сложенные в виде стелек (их вынули у задержанной из ботинок), обрывки газеты, восемь шпилек, две английские булавки, металлическую брошку, членскую карточку профсоюза конторских служащих на имя Митропольской и железнодорожный билет Москва-Томилино.

А оружие? Гильзы? Свидетели?