Знание-сила, 2004 № 06 (924)

Для того чтобы подобное уложить в два часа, все должно происходить как в быстром калейдоскопе. К тому же в начале седьмого на окраине Петербурга быстро сгущалась зимняя вечерняя темнота: в первой трети февраля (по новому стилю дуэль была 9 февраля) солнце заходит около 17 часов 15 минут... Однако ни в одном из воспоминаний не говорится о том, что дуэль проходила в сумерках. Напрашивается вывод: она состоялась в месте, более близком к центру города, нежели принято считать.

Последняя дуэль Пушкина

Борис Захарченя предполагает, что сани Пушкина нагнали при въезде на Каменный остров молодого Геккерна. Позади были четыре километра дороги. Противники или, вероятнее, их секунданты, обеспокоенные наступлением темноты, договорились не ехать через Строгановский мост в Новую деревню — это еще два километра — и свернули в сторону дома Доливо-Добровольского, где Пушкин снимал на лето дачу. Здесь и прогремели выстрелы. В этом случае дуэль могла состояться засветло.

Пунктуально точный Б. П. Захарченя оговаривается: упоминание об остановке Пушкина в день дуэли на острове в доме Доливо-Добровольских зафиксировано в литературе. Но если остановка на Каменном острове была, то ее трудно объяснить чем-то иным, кроме дуэли.

А как же Комендантская дача, о которой говорили секунданты и Дантес? Так называли целый район пригорода Петербурга, прилегающий к истокам Черной речки. И, вполне возможно, изначально речь шла не о конкретном доме — о местности.

Годы приглушают все — дифирамбы, хулу, слезы и смех. И если мы вспоминаем иногда тех, кто занимался травлей А.С. Пушкина, то это только благодаря ему — Поэту: как тени, пусть проклятые, они цепляются за шлейф его светлого имени.

Пушкинское слово остается камертоном, по которому мы выверяем звучание своей души, своих мыслей. К нам обращено мудрое предостережение Константина Паустовского:

"Мы жили на этой земле. Не отдавайте ее в руки опустошителей, пошляков и невежд. Мы — потомки Пушкина, и с нас за это спросится".

Годовые кольца истории

Сергей Смирнов

Нет легких времен

"Чтоб ты жил в эпоху перемен!" — говорят, что это проклятие придумали китайцы еще в эпоху Конфуция. Но где в этой фразе верное ударение? На последнем ли слове? Или на третьем? Или на втором? Ученый историк наверняка предпочтет последний вариант, тихо разумея про себя: поживи-ка ты в эдакую эпоху, а я поживу позже, чтобы исследовать ее в целом и твою жизнь в ней!

С этой точки зрения, середина X века христианской эры интересна почти на всей Земле. Но особый интерес представляет Европа, ибо нигде не было тогда столь вопиющих безобразий и противоречий. А если учесть то, какой интересный порядок (именуемый Высоким Средневековьем) утвердился в этом углу Евразии всего полвека спустя, как не позавидовать тем, кто сам видел зарождение этого Порядка из Хаоса?

Попробуем испытать эту радость глазами будущего кардинала Лиутпранда и перенесемся в Рим. Священная империя там вроде бы есть, но коронованного императора нет. Напротив, папство есть и папа есть, но до чего же бесцветное существо этот Марин II (он же Мартин III)!

Настоящий герой этих десятилетий Оттон — новоиспеченный король Германии. Что нужно ему сделать, чтобы заслужить имперский венец — наследие Карла Великого, который мечом и огнем загонял саксов (предков Оттона) в святую купель полтораста лет назад?

Император Лотарь. Миниатюра Евангелия Лотаря, $43 - $45 гг. Париж, Национальная библиотека

Статуэтка Карла Белиного, IX е. Париж. Лувр.

Согласно народным сказкам, царевич должен убить дракона и спасти принцессу. Дракон — это, конечно, мадьяры, чья легкая конница наводит ужас на Центральную Европу. Отразить ее может лишь профессиональная латная конница, какая была у Карла Великого, сокрушившего авар, или у Карла Мартелла, побеждавшего арабов. Но в Германии пока все латники-рыцари служат тем или иным графам и герцогам; он, Оттон, — всего лишь первый среди них. А нужно стать единственным! Для этого приходится ссорить соперников между собой, ублажать епископов и аббатов, упреждать заговорщиков, а потом мириться с сыновьями убитых мятежников, жалуя им церковные посты. А что еще пожалуешь? Земли-то королю самому нужны, чтобы латников с них кормить и вооружать!

И как там насчет спасаемой принцессы? Ее имя уже прозвучало: Адельгейда! Это дочь герцога Роберта Бургундского, который недолгое время считался королем Франции.

Оттон I и его жена. Статуи в часовни Магдебургского собора