Знание-сила, 2004 № 09 (927)

Итак, Никонов искренен и в меру сил убедителен. У него, на мой взгляд, лишь одно слабое место: как всякий позитивист, он слишком высокого мнения о человечестве. Только клинический оптимист может провозглашать: "Есть ли бог, совершенно не важно, но жить мы должны так, как будто его нет". И еще: "Отцепись от людей со своими представлениями о добре, истине, норме и прочих ужасных вешах. Живи и не мешай жить другим". Эти лозунги, к которым сводится большая часть никоновских построений, способны принять только очень сильные люди, ответственные и самостоятельные. А таких всегда меньшинство в обществе. К большинству же автор безжалостен.

Филолог Сергей Иванов гораздо терпимее к объекту своих исследований. У него более узкая тема, да и сам Иванов не журналист, а преподаватель, кандидат филологических наук, кабинетный ученый. Что, впрочем, не мешает его книжке "Византийское миссионерство" носить провокационный подзаголовок: "Можно ли из "варвара" сделать христианина?"

Вопрос актуальный, особенно если перевести его в политическую плоскость и сформулировать немного иначе: можно ли приобщить к ценностям современной цивилизации тех, кто еще не приобщен к ним, — иракцев, чеченцев, китайцев и целый ряд других культурных сообществ? Надо ли это делать? А если надо, то как?

Как истинный ученый, Иванов не делает выводов и впрямую не отвечает на эти вопросы, а лишь предлагает читателю результаты своих исследований. Но выглядят они достаточно красноречиво: "Для греков культурный стереотип был выше религиозного принципа: когда речь шла про Гога и Магога, сам дискурс избавлял их от необходимости рассматривать варваров как людей — здесь можно было расслабиться и говорить о них именно так, как они реально представлялись греческому сознанию, — как нерасчленимая и кишащая масса полулюдей".

И еще одна программная цитата из исследования Иванова: "Истинным признавалось лишь имперское христианство, в котором имперское доминировало над христианским. Варвар находился как бы вне оппозиции "христианство — язычество". Например, полководец X века Никифор Уран в одном из писем увещевает адресата: "Ведь ты христианин! А христианину следует в такой же степени отличаться от язычников.., в какой сами язычники отличаются от варваров".

Под язычниками здесь имеются в виду культурные европейские нации, еще не крещеные или крещеные в католичество. Варвары же — совсем другое. Это люди, живущие по другим правилам, а значит, "полулюди". Таким образом, миссионерский пафос Константинополя простирается далеко за сферу религии и почти не имеет к ней отношения. Его цель чисто стилистическая — отредактировать мир под себя.

С теми же, кто сопротивляется редактированию, есть "три допустимых способа обращения: их полное уничтожение, на втором месте — отселение, на третьем — их подчинение". Можно назвать это имперской психологией, а можно выразиться иначе: монополия на истину так важна для европоцентричной цивилизации, что с легкостью подменяет собой эту истину. К такому нелицеприятному, но честному выводу и сводятся все выкладки Иванова.

Американский историк Сеймур Беккер развенчивает другой миф, более локальный, но от того не менее живучий, чем миф о миссионерстве. В своей книге "Миф о русском дворянстве" он утверждает, что концепция упадка дворянства, выстроенная классической литературой и советской исторической наукой, мягко говоря, не соответствует действительности.

Среди западных ученых у Бейкера тоже есть оппоненты. Как и предыдущие авторы, он строит свою теорию от противного. Какие же у Бейкера аргументы против "упадка"? И почему "Вишневый сад", вопреки тому, чему учили нас в школе, расходится с исторической правдой?

Во-первых, дворянство совершенно напрасно смешивают с понятием "землевладелец". Эта терминологическая путаница — одна из причин возникновения мифа.

Второе. Продажа поместий для большинства дворян вовсе не была катастрофой и жизненным крахом. Торговля недвижимостью и землей уже тогда являлась очень выгодным бизнесом.

И наконец, третье. Правительство выделило более полу миллиарда рублей в качестве компенсации бывшим крепостникам за землю, нарезанную бывшим крепостным. Даже в пересчете на каждого это огромная сумма, на нее можно было безбедно существовать долгие- долгие годы. И не просто существовать, а пускать в оборот эти деньги. А дворяне — вовсе не такие беспомощные и непрактичные люди, какими рисует их Чехов или, скажем, Островский.

Мифы, от малых до великих, имеют свойство намертво врастать в нашу картину мира. Не все их стоит развенчивать, хотя бы из гуманных соображений. Ведь человеческая психика слаба и неповоротлива. Но согласитесь, что в мире развенчанных мифов чувствуешь себя более свободным. Хотя и не более счастливым, чем раньше.

Календарь ЗС: сентябрь