Знание-сила, 2004 № 01 (919)

Это было неожиданно, поскольку к другим В.Я. относился гораздо более бережно. В том числе и ко мне, оберегая, в частности, от возможных неприятных последствий слишком частых визитов к вдове М.П. Бронштейна Лидии Корнеевне Чуковской. Быть может, уже надо напомнить, что ее "антисоветское" правозащитное поведение единодушно осуждалось в те годы всем просоветским народом.

Советская жизнь предоставила занятную возможность убедиться в основательности его предостережений. Как-то раз, раскрывая конверт, надписанный знакомым стремительным почерком, я вынул из него письмо, написанное почерком совсем иным и неизвестным мне. Письмо обращалось к некоему Гене, но не мне (В.Я. обращался всегда по имени-отчеству). Не сразу я сообразил, что некий советский человек, который по долгу службы читал мои и не только мои письма, перепутал конверты. Эту деталь советской жизни полезно иметь в виду, когда глазами свободного человека читаешь публикации, относящиеся к ушедшей — надеюсь, навсегда — эпохе, и видишь дипломатические усилия тогдашнего писателя, чтобы сказать пусть и не всю правду, но и не солгать.

Виктору Яковлевичу было что сказать, но двигало им вовсе не только стремление сказать свое слово в истории науки. Сейчас, оглядывая совокупность любимых персонажей Виктора Яковлевича, приходит мысль, что его пристрастия были скорее не научного, а душевного характера. Он более заботился не о жрецах науки, а о ее работниках, к которым судьба была неблагосклонна. Подтверждает это наблюдение и последний его герой — Фриц Хоутерманс. о нескладной жизни которого В.Я. почти успел написать книгу (доведенную до публикации его последним соавтором Б.Б. Дьяковым).

С момента моего знакомства с Виктором Яковлевичем прошло больше двадцати лет. За это время мой взгляд на соотношение науки и ее истории сильно изменился. Сейчас язык у меня вполне поворачивается, чтобы отвести современной науке лишь несколько помещений в Храме истории науки. Пусть эти помещения и оборудованы по последнему слову техники и получают наибольшее финансирование, все же это лишь подсобные помещения. Новое научное знание, которое там выращивается, связано единой кровеносной и нервной системой со всей историей культуры.

И в бронзовеющих фигурах великих деятелей науки, установленных на постаментах в окрестностях храма, я уже вижу живых людей, которым ничто человеческое не чуждо, но истина дороже многого. Я уже знаю, что классикам науки тоскливо в своем бронзовом одиночестве, и они всегда рады побеседовать с искателем истины и с естествоиспытателем. А от того, что на их безупречно выглаженных одеждах видны складки и потертости, их вдохновенные эксперименты и теории выглядят гораздо более впечатляющими и поучительными.

В этом изменении моего архитектурно-научного мировосприятия огромную роль сыграл Виктор Яковлевич, и я ему за это очень благодарен.

Элитный управленец для науки и бизнеса: кто он?

Сегодня элитные управленцы оказываются в центре общественной жизни — это порог нового этапа развития российского бизнеса, науки и образования. Об их подготовке мы беседуем с признанным и в России, и за рубежом специалистом в области менеджмента, профессором Олегом Самуиловичем Виханским, деканом Высшей школы бизнеса МГУ имени М.В. Ломоносова.

— Сегодня российское общество начинает осознавать, что такие сферы деятельности, как высокие технологии, наука и образование, требуют высокопрофессиональных управленцев. Высшая школа бизнеса МГУ успешно готовит таких специалистов. Какова специфика их подготовки?

— В последние годы произошли радикальные сдвиги, изменившие многие представления об управлении. В частности, требования к современному лидеру, управленцу в бизнесе и в научно-образовательной сфере, стали практически одинаковыми. Поэтому о менеджменте (не люблю это слово) в его классическом понимании уже говорить нельзя, поскольку это некая парадигма прошлых лет, которая сейчас умерла. В начале прошлого века, например, новые концепции управления рождались в отраслях, связанных с добычей и переработкой полезных ископаемых (возникновение менеджмента связывают с именем американского инженера Ф. Тейлора, занятого в сталелитейной промышленности). Потом акценты сместились в машиностроение, сферу, связанную с производством автомобилей. Сейчас современная идеология менеджмента опирается на высокотехнологичные отрасли.