Знание-сила, 2004 № 01 (919)

Ночами 16—18 августа прошли массовые аресты среди интеллигенции. Одних заключили в тюрьмы, других оставили под домашним арестом. В списки попали известнейшие философы, историки, писатели, врачи, деятели кооперативного движения, экономисты и финансисты, ученые-есгественники, инженеры. Всех допросили об отношении к советской власти. Надо сказать, что ответы некоторых оказались яркими. Философ С.Е. Трубецкой сообщил: "На структуру Советской власти и на созданное ею пролетарское государство я смотрю с большим интересом как на совершенно новое для мира историческое явление", а Н.А. Бердяев заявил: "По убеждениям своим я не могу стоять на классовой точке зрения и одинаково считаю узкой, ограниченной и своекорыстной и идеологию дворянства, и идеологию крестьянства, и идеологию пролетариата, и идеологию буржуазии. Стою на точке зрения человека и человечества".

С арестованных взяли подписки с обязательством выехать за границу и не возвращаться в советскую Россию. За самовольное возвращение по ст.7 Уголовного кодекса РСФСР обещали карать расстрелом. Исключение из общего порядка высылки делалось для врачей: их решили отправить не за границу, а в голодающие губернии для спасения населения.

Одни ехали за свой счет, другие за казенный. Была составлена смета государственных расходов на всю эту операцию. Для высылки одного человека из Москвы в Берлин надо было оплатить визу, дорогу, продовольствие в пути и месячный прожиточный минимум в Берлине. Высьишись с семьями, с собой разрешалось взять крайне ограниченные денежную сумму и набор личных вещей, буквально две смены белья, зимнее и летнее пальто, немного носильных вещей, из ценностей — только обручальные кольца, а вот нательные кресты из драгоценных металлов брать не разрешалось. Всего по смете планировалась высылка 217 человек, в их числе из Москвы — 67 человек, из Петрограда — 53, с Украины — 77.

Затем началась утряска и перетряска списков. За многих из предназначенных к высылке вступались видные большевики и руководство ведомств, не хотевшее терять высокопрофессиональных специалистов. Некоторые фамилии из списков исключили, например, экономиста Н.Д. Кондратьева, писателя Е.И. Замятина. Перед лицом множества ходатайств 24 августа Политбюро разрешило Дзержинскому самостоятельно вносить изменения в списки с последующим докладом Политбюро.

Первая партия высланных уехала поездом в Ригу в конце сентября 1922 года, следом отправилась вторая партия поездом в Берлин. Из самых знаменитых в первой группе находился П.А. Сорокин, во второй — Ф.А. Степун. Еще две партии ехали двумя специально зафрахтованными немецкими пароходами "Обербургомистр Хакен", рейс из Петрограда в Штеттин 29-30 сентября, и "Пруссия", рейс 16- 17 ноября. Первый пароход вез более 30 московских и казанских интеллигентов (с семьями около 70 человек), в числе которых были Н.А. Бердяев, СЛ. Франк, С.Е. Трубецкой, ПА Ильин, историк А А Кизеветтер, писатель М А Осоргин и другие. На втором — 17 высылаемых петроградцев, с семьями 44 человека, среди них Л.П. Карсавин, Н.О. Лосский.

В сентябре — октябре 1922 года была выслана и группа украинских интеллигентов, однако вскоре выяснилось, что в Чехословакии их с большим радушием встречают члены украинской националистической диаспоры, охотно предоставляют им университетские кафедры. Получалось, что высланные укрепляют ряды украинского националистического движения. После ряда препирательств с украинскими товарищами Политбюро ЦК РКП(6) согласилось с предложением руководителей компартии Украины заменить оставшимся высылку за границу на ссылку в отдаленные губернии РСФСР.

Подлежали высылке и инакомыслящие студенты. Их аресты проводились 31 августа — 1 сентября 1922 года. Но со студентами обращались гораздо мягче, чем с профессорами. Многие отделались тогда беседой в ГПУ, а высланным разрешалось вернуться через определенный срок.

Позднее, до начала 1923 года, за границу продолжали высылать представителей интеллигенции, по тем или иным причинам не попавших в общие списки, как, например, случилось с С.Н. Булгаковым. Но это уже была не масштабная операция лета — осени 1922 года.

Между прочим, к удивлению Политбюро, выяснилось, что некоторые государственные учреждения снабжали высылаемых мандатами на их представительство за границей: хотелось хоть как-то использовать специалистов. Чтобы пресечь эту практику, 12 декабря 1922 года Политбюро приняло специальное постановление.

"Без подготовки мы наглупим"

(Ленин)

"Т. Умилихт! У нас в этой области большое рвачество и кустарничество. У нас нет с отъездом Агранова лица, достаточно компетентного, который этим делом занимался бы сейчас".