Знание-сила, 2005 № 01 (931)

Карьерный рост Лея в партии был стремительным. В 1932 году он — глава организационного отпела НСДАП, с 1933 — фюрер Трудового фронта Гитлер постоянно предлагал своему «самому великому идеалисту» множество постов и должностей. В 40-м, например, — пост министра вооружений. Лей тогда переживал семейную драму и, возможно, поэтому отказался, рекомендовав вместо себя Шпеера. Фюрер предлагал ему взять на себя и обеспечение экономики «рабской силой», сгоняемой в рейх со всей Европы. Лей снова отказался, на этот раз в своеобразной форме: попросил Гиммлера организовать ему арест и отправку в концлагерь, чтобы «на собственной шкуре подсчитать КПД от принудительного труда». Гиммлер организовал. Лей двое суток таскал валуны из болота, выстаивал на аппельплаце и совершал ночные пробежки под дождем и плевками охранников. В результате пришел к выводу, что рабский труд «непроизводителен». Рабами занялся Заукель: Лей же, «выйдя на свободу», составил для Гитлера подробную записку по способам и методам разжигания «гражданской войны среди евреев», объяснив, что именно эти мысли посетили его, когда он лежал на нарах.

В нем всегда словно бы жили два человека: один действующий, второй чувствующий. Этот второй порою корчился от боли, почти умирал, но никогда не мешат первому. Первый же обращался со вторым, как деспотичный и удачливый старший брат с младшим неудачливым недоноском.

Хорошо известно такое высказывание: «Мы начинаем с трехлетних детей. Как только ребенок научится думать, мы даем ему в руки флажок; петом — школа, гитлерюгенд, штурмовой отряд, служба в армии... Человек попадает к нам в обработку, сам того не понимая, и коща он проходит через все эти стадии, его берет Трудовой фронт и не отпускает до самой могилы, хочет он этого или нет».

В конце тридцатых трехлетние дети в Германии уже могли прогуливаться в форме и тянуть ручонки в нацистском приветствии. Пятилетние ходили строем с речевками, как того требовал устав.

Устав для Ordensburgen (рыцарских замков) — высшей категории нацистских школ — Лей писал сам. Вот один из пунктов: «В. 1а. По шесть часов в день должно быть уделено верховой езде, поскольку это укрепляет и поддерживает в молодом человеке ощущение полного господства над живым существом».

Для университетов у него были предусмотрены свои методы. Немецкая система образования ведь была и оставалась тогда лучшей в мире. В Германию веками ездили учиться самые передовые представители дворянства, а позже и разночинцы. Математическая и философская школы дали человечеству непревзойденные и поныне образцы полета и точности работы человеческой мысли. Все это требовалось разрушить и как можно скорей. Германии требовались солдаты.

«Инновации — главный ваш инструмент, — наставлял Лей министра образования Руста. — Под маркой экспериментов и заимствований иностранного опыта смело наносите удары ломом». И дальше: «Поменьше часов в аудиториях, побольше — на воздухе».

Заметим, что автор этих строк для обучения собственных детей, живших тогда с матерью в Париже, приглашал итонских профессоров.

Личная жизнь Лея — отдельный разговор, материал для романов. Легион любовниц был отставлен и забыт, коша в сорок один год он познакомился с двадцатилетней сестрой Рудольфа Гесса Маргаритой, выросшей в Александрии, где у ее родителей была процветающая торгово-экспортная фирма.

...Их соединяло все — страстное, с годами не остывающее чувство, абсолютная преданность друг другу, равенство интеллектов, круг общения, дети, наконец. Все, кроме убеждений. Он оставался душою национал-социализма, она — коммунисткой в душе.

В 1938 году после так называемой Хрустальной ночи Маргарита, как ей казалось, окончательно ушла от мужа и уехала с детьми в США. В том же году Лей снова женился. Будучи обвенчан с Маргаритой по протестантскому обряду (их брак не был тайной лишь для узкого круга посвященных), он просто поставил свою подпись в берлинском муниципалитете рядом с подписью девятнадцатилетней девушки по имени Инга. Бедняжка выдержала всего пять лет бра ка с ним и в 1943 году покончила с собой.

На ее похоронах Гитлер, видимо, желая утешить соратника, показал ему предсмертное письмо Инги, которое та оставила именно ему, Гитлеру, и в котором просила его сделать все, чтобы вернуть ее «бесконечно любимому Роберту его бесконечно любимую Маргариту».

Этот риторический вопрос, по-видимому, так навсегда и останется риторическим — почему, о господи, ну почему умные и прекрасные женщины так любят негодяев?!

Маргарита вернулась в Германию в мае сорок пятого года, когда Третьего рейха больше не существовало, а ее муж и брат были объявлены военными преступниками.