Знание-сила, 2005 № 01 (931)

Лея в это время на трибуне не было. Будущий руководитель самой массовой организации рейха занимался куда более серьезным делом — профсоюзными кассами и фондами, конфискация которых уже шла по всей Германии. По форме это был чистый грабеж с применением вооруженных подразделений СА и СС, но... процитирую на этот раз Геринга, высказавшегося хотя и по другому поводу, но очень подходяще и для данной ситуации: «В паре с законом все законно».

И все-таки... Снова и снова сам собой встает навязчивый и прямой вопрос: почему нацисты победили? Как сумели в считанные годы (если не месяцы) так изнасиловать самый стойкий, грамотный, решительный и разочарованный рабочий класс в мире, что он совершенно отдался их воле?! Много и нагло обешали? Но кто не обещал?! Заигрывали, «потрафляли вкусам»? А какая партия этим не занимается?! Грубо давили и запугивали? Все не без того же ipexa. А ведь > этих «всех» тогда в политике крутилась сотня: партии-гиганты вроде социал-демократов со своей историей, традициями.., партии-карлики вроде той, из которой выросла и сама НСДАП.., партии средней рулей, десятилетиями стойко державшие «свой» электорат?!

Возьму на себя смелость предложить следующий отчасти парадоксальный ответ. Все политические партии начала двадцатого века так или иначе вышли из чрева века девятнадцатого, были завернуты в пеленки традиций, прикармливались принципами из детских диет-уставов, тоша как НСДАП — это дитя.., нет, не века двадцатого. НСДАП есть порождение будущего «сознания катастроф» начала третьего тысячелетия.

Бсслановских убийц кто-то назвал «инопланетянами». Мне кажется, что фюреры НСДАП тоже казались своего рола пришельцами политикам того времени. Вспомним растерянность перед Гитлером «мюнхенских договорщиков» (Чемберлена, Даладье); вспомним обморок президента Чехословакии Бенеша, коша Геринг сказал ему буквально следующее: «Я спасу от вас Прагу тем, что своими бомбами сотру ее с лица земли». А вот что говорил рабочим акгивистам-агитаторам Роберт Лей: «Рабочий класс Германии нуждается в такой встряске, от которой у него вылетят не только все зубы, но и мозги. Эта встряска — война. Немецкий рабочий умрет, чтобы возродиться. Из пепла восстанет рабочий- властелин. Чтобы править миром, нужно иметь очень много мозгов — столько природа вам не отпустила, но чтобы все-таки им править, можно и не иметь мозгов, заместив их силой».

А дальше совсем просто: «Вы должны понимать, что именно мы сделаем. Мы дадим рабочему многое не для того, чтобы он этим пользовался, а дтя того, чтобы получить от него безграничную веру. Дав безграничную веру, мы и дадим рабочему все».

Это не были фразы, вызывающие оторопь мысли. Это были методы (к счастью для человечества, лишь первые пробы), вызывающие паралич воли (к счастью, временный). Я думаю, фюреры тогда победили, потому что сумели застать врасплох.

Через два года, в 1935, Лей на весь мир (и в пику Сталину, говорившему об обострении классовых противоречии в СССР) объявил, что в Германии уже и де-факто отсутствует классовая борьба, и начал усиленно строить социализм при набирающей обороты военной машине: повышать зарплаты, возводить кварталы новостроек, посылать рабочих в отпуска за границу, обеспечивать бесплатное образование и медицину... Нельзя сказать, что ему это давалось легко: приходилось постоянно конфликтовать с Герингом. Гейдрихом, позже — со Шпеером, желавшим наложить лапы на богатую казну Трудового фронта. Но Лей умел давать им отпор; он постоянно и демонстративно, а главное, публично подчеркивал, что борется за реальные блага для рабочего класса, а также за его спокойное и хорошо обеспеченное будущее.

Любопытен в этой связи отрывок из переписки Лея с Альбрехтом Хаусхофером по поводу немецкого социализма. Хаусхофер, прекрасно осведомленный о завоевательных планах Гитлера, понимающий, с кем имеет дело, пишет, что «социализм не социализм, если он только средство». Лей в письме с ним соглашается, но добавляет, что будет «делать свое дело», несмотря на все «противоречия».

«Мы жили тогда как в раю, — вспоминала в шестидесятых годах бывшая работница завода концерна Боша Клара Шпер. — Отец получил новенький <фольксваген». Мы переехали в большую квартиру, где у нас с сестрой была своя комната с балконом, на котором сестра развела настоящий цветник из карликовых роз... Мама каждый вечер перед сном крестилась на портрет фюрера, висевший у нас над радиоприемником. А просыпаясь по утрам, мы улыбались нашему рабочему вождю, фотографию которого принес с завода отец. Как мы его любили!»

Девочка Клара, конечно, и не догадывалась, как любил и ее, и весь рабочий класс сам трудовой вождь!