Знание-сила, 2006 № 01 (943)

Довольно ссылок на литературу. Сколько их ни набирай, суть останется та же: за исключением "холодного" Петербурга и еще очень немногих городов (должен подчеркнуть — это мое мнение, хотя его и разделяют многие социологи и градостроители) мы не могли унаследовать города из-за отсутствия такового, несмотря на обилие населенных пунктов. Именовавшихся городами. Никакой игры слоа здесь нет: городская культура, то есть универсальное культурное содержание, преломленное через призму именно городской среды, не успела сложиться. Ее место занимала сначала культура усадьбы, затем культура дачи, о чем лучше всего справиться у Чехова и Горького. У Андрея Белого или Леонида Андреева от города не осталось ничего, кроме тумана, у первого —c батровым оттенком, у второго со свинцовым, в котором едва были различимы желтые окна Блока. А вот чувство необходимости Города сложиться успело, чему свидетель первый истинно городской поэт страны — Маяковский.

Начавшись с движения за ликвидацию безграмотности, культурная революция в нашей стране служила фундаментом универсальному процессу индустриализации, средством своим имела вполне естественно, приобщение широчайших масс к ценностям универсальной культуры. Центром этого процесса стала (Москва, и она же трактовалась как универсальная модель города. Москва — и перед войной, и после войны — оказалась в роли по сути, единственного Города, образца для посильного подражания, предмета всеобщего любования. Уже не столько проза, сколько кинофильмы и песни с тридцатых до шестидесятых годов вновь воспроизводили эту модель, закрепляя ее в сознании.

Заметим, отнюдь не реальная физическая Москва с ее гектарами убогих домишек и на окраинах, и в центре, с ее трещавшими по швам коммунальными квартирами, темноватыми переулками и бесконечными заборами, воспринималась как Город. Этой Москвы как бы и не было (у литераторов 1920-1935 годов рождения она есть; но настолько преображенная любовью к собственной юности, что это уже и не она, а миф, вроде мифа Арбата). Было: рубиновые звезды Кремля, блеск мокрого асфальта на Манежной площади, метро, потом — МГУ на тогдашней окраине, названный в песенке "величавой крепостью науки", сначала ЦПКиО имени Горького, а потом Лужники и прочее. Авторы песенок не пропустили ничего — ни троллейбусов, ни мостов над рекой, был, помнится, даже специально выделенный "московских окон негасимый свет".

Все это — адекватное проявление своего рода культурного инстинкта, подсказывавшего, что урбанизация в стране еще не началась, но мощно развертывалась ее индустриализация, сопровождавшаяся строительством призаводских поселений. Эти поселения то решительно противостояли старому городу (как в Горьком), то сливались в цепочку на многие десятки километров (как в Волгограде), то возникали в чистом поле как заимка, заявка на будущий Город. Четыре десятилетия назад на этот процесс навалилась не самым счастливым образом понятая индустриализация строительства. Результат известен. К подлинной урбанизации, то есть вторичной урбанизации населенных пунктов, именуемых когда городами, когда поселками городского типа, а когда — и станциями (в иных тысяч по пятнадцать — двадцать жителей), мы только еще подступаем. Сделать город Городом оказывается вдруг задачей не только профессиональной, но и всеобщей.

Становление Города можно уподобить выращиванию кристалла: в обоих случаях процесс длится долго, но может быть несколько ускорен. "Перенасыщенность раствора" у нас уже есть. Это то состояние культуры, когда она "сама" тоскует по "настоящей" городской среде, несмотря на смутность представлений о желаемом недостающем. Сложнее с прочими условиями — хотя бы потому, что состояние "заготовок города" весьма и весьма разное. В одних случаях мы уже приближаемся к стадии первичного насыщения элементарными составляющими фундамента городской среды, начиная с относительно комфортабельного жилья, по крайней мере в пределах установленных несколько "на вырост" норм, утвержденных лет двадцать назад. В других местах до этой стадии потенциального города, если так можно выразиться, еще далековато.

Что же такое вторичная урбанизация, если отойти от вредной привычки указывать пальцем на отдельные предметы (клубы, спортивные центры и центры развлечений, очеловеченный "партер" внутри сегодняшней застройки и т.п.) и обратиться к целеполагаемым свойствам?