Знание-сила, 2006 № 01 (943)

И не надо говорить, что народ разрушает произведения искусства, памятники своей истории. Тираны меньше всего заботились о том, чтобы их изображения были художественны. Они хотели, чтобы истуканы были "величественны", искусство сознательно приносилось в жертву психотехнике. Убрать их—такая же примитивная врожденная потребность, как вытереть плевок с лица. Вот когда народ исцелится от страха и любви к тиранам по-настоящему и совсем другими, много более сложными действиями, тогда он сможет признать этих истуканов памятниками своей истории. Но все же позорной истории. Ее каменными плевками в лицо.

МИР СЕГОДНЯ ГЛАЗАМИ ЭТОЛОГА

Виктория Скабеева

От Фрейда к Даррелу

В конце 70-х годов в нашем журнале была напечатана серия статей В.Р. Дольника — зоолога, орнитолога, специалиста по биоэнергетике позвоночных. Но статьи эти рассказывали не о птицах — о людях, о нас самих. Дольник подошел к анализу поведения человека с профессиональной точки зрения, только профессия его не имела ничего общего с науками о человеке — психологией, педагогикой, антропологией. Часто говорят: "Со стороны виднее". Именно это и произошло, Дольник увидел нас со стороны. Со стороны ученого, изучающего живую природу.

В любой биологической научной статье есть раздел: "Материалы и методы". Материалом для обобщений и наблюдений Дольника стал человек, метод был использован сравнительный. Сравнительный метод в этологии позволяет достичь многого: часто бывает так, что у близких видов программы поведения похожи, но у одного вида они могут быть представлены слабее, или фрагментарно, тогда как у другого — образовывать целую законченную картину. Увидев такое поведенческое сходство между видами, мы получаем дополнительную информацию как об их родстве, так и о происхождении каких-либо поведенческих актов.

Все хорошо. Пока речь идет, к примеру, об осах, никто не возражает. Дискуссия имеет чисто академический характер, вопросы филогении ос служат предметом пристального интереса все-таки специалистов по осам, сколько бы осы ни кусали всех остальных. Другое дело — человек. Смириться с его происхождением от обезьяноподобных предков как было нелегко в конце XIX века, так до сих пор и не стало проще для среднего человека. Великие умы — дело другое, Томас Гекели еще в 1873 году выиграл у архиепископа Кентерберийского диспут на эту тему.

Нынче актуальность этого вопроса понизилась. Современные техники разотождествления со своим эго знакомы нынче многим жителям больших городов, если не посещающим психологические треннинги, то хотя бы проводящим в метро каждый день по часу и больше. При такой жизни вопросы родства значат гораздо меньше, чем раньше, тем более такого дальнего, как обезьяна. Социальной рекламы "позвони предкам" на улицах все же пока нет.

Образовался, в общем-то, вакуум. Представители наук о человеке хоть и вынуждены были в школе изучить вопрос происхождения человека, близко к сердцу его не приняли. Попробуйте найти в работе психолога, культуролога, не говоря уже педагога, ссылку на черты поведения, роднящие человека и обезьян. Найдете — сразу пишите в редакцию, а лучше звоните — обговорим размер денежного приза, автор этой статьи публично обязуется выплатить. Я даже не пишу про первые 5 человек — и на одного не надеюсь. (На всякий случай: предложение действительно в течение месяца со дня выхода номера.)

Представители гуманитарного знания действуют в библейской парадигме создания человека Богом, автору не известно только, осознанно или нет. В самом деле, библейская история рисует человека поначалу милашкой, наделенной одной полезной программой — послушанием Господу. Потом, как мы знаем, обнаружилась еще одна — любопытство, причем только у одного пола. Вторая эта программа после изгнания из Рая составила первородный грех. Все.

Никакой связи с безгрешными изначально зверями у человека нет. Вся его история начинается с его творения, а земные деяния — с изгнания. Изнутри этой парадигмы абсолютно логично сравнивать развитые народы с примитивными племенами, а этих последних — друг с другом. Исследовать мифы, производить анализ текстов — получаемые знания корректны и применимы внутри парадигмы. Проблемы начинаются при попытке перевести добытые сведения в практическую плоскость — выяснить, например, истоки человеческой морали. Довольно быстро установив, что мораль в каждом обществе своя, исследователь ни к чему не придет — почему все же общие черты есть и именно такие. Иммануила Канта совсем не зря удивлял моральный закон в нем — идеалисту, мерящему все по себе, должно быть интересно происхождение линейки.

Неудивительно отсутствие интереса к вопросам происхождения человека у гуманитариев. Анализ текста, в конце концов, не требует ничего, кроме анализатора и текста.