Знание-сила, 2006 № 06 (948)

Хотя взрослым (особенно жертвам розыгрышей) телефонные хулиганства кажутся "глупой забавой взрослеющих балбесов", для подростков пранк — это своего рода психологический тренинг, помогающий более успешно социализироваться во взрослом мире. Разыгрывая "бабок" и "дедов", пранкер не только "прикалывается", но и знакомится с самыми яркими эмоциями взрослого мира. С одной стороны, молодой человек проверяет границы дозволенного, а иногда, пользуясь анонимностью, переходит их. С другой стороны, занимаясь пранком, он раскрепощается, учится быть находчивым, остроумным, смелым. Именно поэтому нет никаких сомнений в том, что пранк-культура в России будет успешно развиваться и дальше.

КНИЖНЫЙ МАГАЗИН

Эдуард Вирапян

Русский крест

С. Ипполитов.

Российская эмиграция и Европа: несостоявшийся альянс.

М.: Издательство Ипполитова, 2004

Новая книга историка С. Ипполитова, как и прежние его работы, посвящена теме белого движения и российского зарубежья.

Как организовывалась сила противостояния, какие оно имело особенности, были ли у него конкретные идеологи, какова была его материальная база, в конце концов какие политические задачи в нем ставились, кроме само собой разумеющихся — вернуть исконный или другой строй в Россию, — вот круг тех вопросов, которые освещаются на страницах книги. Можно предположить, что опыт, накопленный эмиграцией, мог бы быть полезен и сегодняшней России в попытках найти выход из ее нынешнего нелегкого положения, хотя между теми людьми и сегодняшними много различий. Но опыт подразумевал и огромные духовные задачи, которые не стареют. Кроме того — русская мода, стиль, ювелирное искусство, кустарное производство, оптовый бизнес, фабричные производства, сельскохозяйственные и животноводческие отрасли, гостиничный, ресторанный, магазинный бизнес, тогда организованные эмигрантами, стали вполне конкурентоспособными в условиях чужого им рынка и нередко вытесняли с него других. Автор справедливо замечает, что "стремление эмиграции к самореализации на чужбине, обусловленное не желанием славы и богатства, а поиском хлеба насущного, привело к поразительным результатам".

Следующий шаг эмиграции принял поистине впечатляющие размеры. Со страниц книги перед нами предстают русские школы, больницы, приюты, союзы, объединяющие членов эмиграции по роду занятий, профессий, спешно открывающиеся всюду, где оказывались эмигранты, в основном на их собственные средства. Благодаря этим начинаниям возникли Российский юридический факультет или Российский институт коммерческих знаний в Праге, Франко-русский институт, Русский политехнический институт, Институт русского права и экономики. Православный богословский институт, Русская консерватория имени Рахманинова во Франции и многое другое. В этих институтах читали лекции бывший хранитель Эрмитажа Трубников, философ Шестов, Милюков, Нольде, Левинсон, Гронский. Если посчитать русских студентов, обучающихся в университетах Белграда (625 человек), Загреба (285), в Высшей школе искусств Загреба (425) и в других институтах Европы, цифра окажется огромной, настолько большой, что позволит автору сказать: "Вся история российской эмиграции свидетельствует о высочайшем уровне русской школы, науки и искусства, существовавшей в России в начале XX века. Престижные учебные заведения, конструкторские бюро и лаборатории Америки и Европы стремились привлечь к работе русских ученых-эмигрантов". Стараясь давать опенку событиям, автор пишет: "В отечественной историографии на основании многочисленных эмигрантских мемуаров сложилось впечатление о трудоустройстве русских беженцев как о череде непрерывных мытарств. Такое утверждение можно принять лишь с большими оговорками".

Стремясь к объективности, автор в каждом примере постарался отыскать реальное и выдуманное, а в результате читатель совершенно иначе отнесется к сложнейшим проблемам того времени.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ

Игорь Андреев

Желтый ящик

Рисунок Е. Садовниковой

Император Павел I находился в дурном расположении духа. На плац- параде конногвардейцы не изволили держать строй, а лошади обсыпали площадь мелким навозом. Государь император приказал конногвардейцев посадить на гауптвахту, а лошадей во избежание досадных недоразумений кормить накануне парадов очищенным овсом. Тут же проворные чиновники составили смету по всему гарнизону. Оказалось, что на фураж лошадей надобно дополнительно ассигновать еще 50 тысяч рублей. Павел пал духом. Денег не было. Вернее, они были. Но их надлежало употребить на другие благородные дела: строительство будок и других казенных заведений в уездах империи. Ничем пожертвовать было нельзя — смотрела Европа.

Тут Павлу и подали злосчастное письмо. Аноним доносил, что попечитель столичных богоугодных заведений утаил от казны 50 тысяч рублей.