Знание-сила, 2006 № 08 (950)

Теперь даль пейзажа дополнила новая деталь. Словно художник, заканчивая картину и оставшись ею недоволен, провел кисточкой от рамки до рамки, перечеркивая ландшафт

тонкой белесой чертой. Или же лента дороги, поддетая налетевшим ветром, поднялась в воздух и с тех пор парит, чуть касаясь нескольких бетонных столбов, возведенных в долине. Эта "ленточка в воздухе", "черточка на холсте" и есть Мост, самый высокий мост в мире. Из Эйфелевых башен возвести бы ему парапет. С его пилонов и эта стальная громада, пугавшая Мопассана, покажется если и не спичкой, то причудливой лесенкой, по которой можно было бы подняться на мост — мост, вот уже второй год летящий по небу Франции.

Начиналось же все с машин, с их неумолчного роя, настойчиво вползавшего в долину, будившего ее, — с этого роя металлических насекомых, от которых хотелось бы отмахнуться.

На этой невероятной высоте строился виодун Мийо

Но им иного выбора не было. По пути с южного побережья Франции в Париж ровная гладь автобана сменялась старой проезжей дорогой. "Ухабист путь к столице счастья" (П. А. Вяземский). Долина реки Тарн, словно пропасть, разделила две современности. Потоки автомобилей, мчавшихся одни на север Франции, другие на юг страны или в Испанию, замирали перед вереницей зеленых холмов, протянувшихся до горизонта. Машины осторожно, в очередь, съезжали на узкую дорожную ленту, петлявшую десятки километров среди холмов. Марево ядовитых газов, нескончаемые гудки и глуховатый гул голосов наполняли долину, развеивали ее покой.

В сезон отпусков в районе Мийо очередь из машин вытягивалась на полсотни километров. Предчувствуя райскую лазурь Средиземноморья, отпускники маялись, как тени, удерживаемые в Чистилище. Поездка прерывалась почти на четыре часа. С обочины автострады было видно, как фигурки машин теснились внизу, в долине, — здесь ее глубина достигает 400— 600 метров.

В октябре 2001 года запас терпения иссяк. Пятьсот рабочих начали строить мост через долину Тарна — виадук Мийо.

16 декабря 2004 года, через два дня после торжественного открытия нового моста, по нему помчались автомобили.

В этой долине, где человек еще не оставил ни заводских труб, ни башен, ни эстакад, чтобы указать природе ее скромное место, новый мост, подвешенный на ниточках тросов, кажется декорацией кукольного театра. Тонкие линии конструкций выглядят хрупкими и бесплотными, в них нет ничего угрожающего природе, а ведь язык угроз

— что-то массивное, громоздкое, что кончится катастрофой, что вызовет ее,

— обычное средство общения Homo technicus и природы, его выпестовавшей, как кукушонка. Этот же мостик,

— пусть и место ему в книгах рекордов,

— походит, скорее, на сооружение из игр моего детства: спички расставлены рядком на тропинке дачи, спички обвязаны ниткой, такой же невесомой, как повисшие в воздухе паутинки. Вот и виадук: верится, что, даже рассыпавшись, он не упадет на землю, а тихонько полетит, уносимый ветром, паутиной вплетаясь в нити тумана, лежащего на холмах. Иногда туман скатывается с холмов, и тогда мост превращается в небесную дорогу, а автомобили, перетекающие по нему, напоминают спортивные самолеты или насекомых, расправивших наконец крылья и взмывших в небо. В такие минуты воскресает давно изжитая вера в чудеса.

Виадук, возведенный в ста километрах к северу от Монпелье, нарушает привычные представления о мостах

— об этих тяжелых бетонных или каменных переправах, стягивающих два берега, два обрывка дорог воедино. В их величии — неизбывный страх перед воздухом, небом, пустым пространством космоса. Эти мосты вдавлены в землю, необычайно напряжены, но в виадуке Мийо сжатая тяжестью

пружина вдруг распрямилась и унесла далеко ввысь полотно моста.

Представьте себе, что посредине Останкинской башни, по обе стороны от нее, скрываясь в клубах тумана, тянется мост, переброшенный через несколько кварталов, и по московскому небу мчится поток машин, розовея в лучах восходящего солнца. Завораживающая картина?

Мне туг же вспоминается участок Третьего транспортного кольна в Москве близ бывшего Птичьего рынка — здесь от опор эстакады рябит в глазах, здесь все полно ужасом перед пустотой, здесь вытеснен воздух, и человек бредет, как ребенок, потерявшийся в пещере. Иное дело — мост Мийо.

"Данная конструкция соответствует новейшим физическим представлениям, — говорит британский архитектор, лорд Норман Фостер. — Мы использовали минимум материалов, что придало конструкции моста облик чего-то воздушного, миниатюрного".

Неслучайно мост изготовлен из стали — из 36 тысяч тонн стали, ведь бетонная конструкция весила бы раз в десять больше.

Две тысячи лет назад неподалеку от Мийо римляне возвели этот знаменитый акведук