Знание-сила, 2007 № 02 (956)

Знает ли учитель, что чем позже начинает ребенок изучать грамматику второго языка, тем труднее она ему дается? Даже и грамматику родного языка великовозрастные ученики усваивают с трудом; желательно расправиться с ней до 13 лет. А вот семантику можно спокойно изучать всю жизнь без ограничений.

Может, внимательный учитель и заметит, что мозговая природа одарила одного ученика склонностью к визуальному восприятию информации, а другого — к слуховому, то есть аудио? Одни дети могут мыслить математически «без языка», а другим обязательно нужна словесно-описательная поддержка. Мозговые детали тоже соревнуются в активности, и одна опережает другую, как бегун на дистанции. Нейрологи установили: когда мы видим цифру «3», активизируется затылочная область головного мозга; когда слышим или читаем цифру как слово «три», возбуждается зона коры, прилегающая к сильвиевой борозде; когда сравниваем количество, например, «3 больше 1», участвуют теменные доли.

— А толку что! — воскликнет учитель в отчаянии от этой латыни. — Что мне теперь, для каждой вашей сильвиевой борозды или теменной доли отдельный урок давать?

Вот именно, хором скажут ему нейролог и нейропрограммист. Мы находимся у колыбели нейропедагогики, той дисциплины, которая объединит новую дидактику с индивидуальными особенностями ученика.

Что может предложить нейропедагогика в помощь учителям? Что-нибудь возбуждающее лобные доли («мастерскую интеллекта», как принято считать) или микрочипы, контролирующие направление межнейронных сигналов? Ну, зачем так инвазивно, как ныне говорят о вмешательстве в орган. Этого совершенно не требуют новые информационно-коммуникационные технологии обучения. Сетевыми и дистанционными методами обучения удивить уже трудно. Спутники и интернет-лекции расширяют любую университетскую аудиторию до необозримости. А вот «персонализация» учебных программ на основе индивидуальных особенностей восприятия — это уже движение не вширь, а вглубь. Специалисты суховато называют это методами «дифференцированной дидактики»; ее разрабатывают и для школьников, и для студентов. Комбинации повторяемых видеоматериалов, компьютерных диалогов, игровых и лабораторных практикумов, интернет-семинаров, моделирование и защита проектов, множество других динамичных и гибких методик — все это должно подладиться под способности, пол, возраст, психодинамику, реактивность и лабильность, интеллектуальный уровень учащегося. Если один склонен к диалогу, другой к слушанию, третий к прочтению текста, каждому надо дать возможность своим способом заполнять «сосуд знаний». Наш мозг, оказывается, может предпочесть осваивать заданный материал как с «кирпичиков» и мелких деталей, так и с конечного полносборного образа. Он может сразу схватывать теоретическую модель, а может выбрать практический навык и «через кнопки» постигать суть внутреннего процесса... Каждому предлагается собственная образовательная траектория, приводящая к тем знаниям и, главное, умениям, которые заслуживают сертификата.

Это вкратце, а на самом деле речь идет еще и об учебе как захватывающем творчестве, доставляющем истинное наслаждение той реакцией на новизну, которая свойственна гениальности детей, а не страх перед экзаменами и в школе, и в вузе.

— Но почему только вуз и школа? — резонно продолжает Лариса Качалова. — В рамках международной программы работает комиссия «Непрерывное обучение», чьи исследования адресованы огромному количеству зрелых, взрослых и даже пожилых людей, встраивающихся в новую систему жизненных координат. Новая должность, новая квалификация, новая профессия, новая специализация, новая область деятельности — это практически образование в течение всей жизни. Оно может способствовать решению многих наболевших проблем. По самым осторожным прогнозам, уже лет через тридцать количество пенсионеров в мире превысит количество работающих и этого, как говорят экономисты, могут не выдержать ни страховые фонды, ни пенсионные системы. Но многие ветераны еще полны сил и энергии, готовы овладеть новым знанием для посильной работы и дополнительного дохода, дающего достойную жизнь. По некоторым прогнозам, в ближайшее время практически каждый будет начинать такую вторую жизнь примерно в 48-50 лет и получать новое образование. Это огромная социальная, менеджерская и педагогическая задача, в которой мы видим свой сектор — науку о способностях мозга к непрерывному обучению на всем протяжении жизни.

Сложилось мнение, что эта способность начинает снижаться уже после тридцати лет: ухудшаются память, внимание, выносливость. Но, как и любой орган, стареющий мозг поддается приемам, помогающим справляться с заданием. Руководитель этого направления в глобальном проекте профессор Масао Ито, с которым мы устанавливаем прямые научные связи, заведует лабораторией «Память и обучение» в токийском Институте Мозга. На основе многих данных он говорит о резервах зрелого и пожилого мозга при усвоении новых знаний.