Знание-сила, 2007 № 06 (960)

Можно ли привести подобные же примеры в других странах и обстоятельствах? В избытке! Я уже не говорю о том лидирующем положении, которое занимала во многих областях физики довоенная немецкая наука (это — очень мягкая характеристика). А ведь кайзеровскую Германию трудно назвать очагом демократии, не говоря уже о Германии тридцатых годов. Более того, послевоенная Германия давно восстановила свой экономический потенциал, завоевала заслуженный авторитет в мире, а вот с научным лидерством дело обстоит значительно хуже. Некоторые потери не удается восполнить в мировом масштабе. Те, кто занимается проблемой турбулентности, знают, что книга Шлихтинга зафиксировала научные находки военных инженеров Германии тридцатых годов, полученные при развитии авиационной промышленности, но послевоенное развитие науки пошло совсем по другому пути. Не скажешь, что за полвека люди не узнали в этой области ничего нового, но, когда вопрос оборачивается в той плоскости, в которой его ставит Шлихтинг, к достижениям тридцатых годов прибавить нечего.

Мне все-таки кажется более показательным другой пример — французская астрономическая школа времен Людовика XIV. С этим примером сталкиваешься, когда задаешься вопросом о том, начиная с какого времени имеются систематические данные о солнечной активности. Напомню, что на Солнце есть пятна. Их число меняется со временем. Примерно каждые 11 лет их среднее число достигает максимума, потом падает, а через 11 лет снова достигает максимума. Это — знаменитый 11-летний цикл солнечной активности, о котором любят говорить по телевизору, обсуждая то, что сейчас стали называть проблемой космической погоды. Проблема действительно важная. Магнитная активность Солнца влияет на потоки энергичных частиц, достигающих поверхности Земли. Эти частицы могут разнообразным образом воздействовать на людей. В частности, они в определенных обстоятельствах губительно сказываются на здоровье. Короче, есть что изучать.

Мы привыкли думать, что изменения физических условий окружающей нас среды происходят достаточно медленно, а быстрые катастрофические события либо связаны с деятельностью человека, либо происходили невообразимо давно по человеческим меркам. Оказывается, это не совсем так. Как раз при жизни Людовика XIV, то есть в XVII — начале XVIII века машина, которая поддерживает периодические изменения солнечной активности, дала грандиозный сбой, который продолжался практически все царствование этого короля. Выражался этот сбой в том, что на Солнце практически не было солнечных пятен. Конечно, были и другие, менее заметные проявления сбоя, известного в науке как минимум Маундера. Маундер — выдающийся астроном первой половины XX века, который впервые обратил внимание на косвенные признаки такого сбоя: в документах той эпохи аномально мало сведений о солнечных пятнах. Надо сказать, что астрономы отнеслись к этой идее достаточно недоверчиво — ну мало ли чего НЕТ в документах. Гораздо правильнее кажется заниматься тем, что в них ЕСТЬ.

Постепенно объем косвенных данных накапливался, но общий скептицизм сохранялся. И тут неожиданно оказалось, что минимум Маундера отлично пронаблюдали французские астрономы той эпохи, причем инициатором наблюдений был сам Людовик XIV! Дело в том, что для наблюдений солнечных пятен не нужно никакой особенной техники, достаточно самого простого телескопа. Телескоп был изобретен (лучше сказать, введен в астрономическую практику) Галилеем как раз в начале XVII века, за несколько десятилетий до начала минимума Маундера. Сам Галилей был неважным астрономом-наблюдателем: у него было слишком много идей, которые отвлекали его от кропотливой повседневной работы. На какое-то время наблюдение солнечных пятен стало модным, им увлекались многие астрономы и любители астрономии. В то время разделение на любителей и профессионалов было не таким четким, как в сегодняшней науке. Впрочем, до сих пор в астрономии есть вполне интересные задачи, ко- ^рыми в принципе может заниматься и любитель — хватило бы терпения на несколько десятков лет наблюдений.

Результаты первых полулюбительских наблюдений солнечных пятен с помощью телескопов сохранились. По ним мы до некоторой степени знаем о поведении Солнца перед минимумом Маундера и в его начале. В принципе солнечные пятна можно наблюдать и без телескопа, так что кое-что о них известно и до эпохи Галилея. Однако всех этих, достаточно бессистемных наблюдений вряд ли хватило бы для реконструкции солнечной активности во время минимума Маундера. Да и сам первоначальный интерес к солнечным пятнам стал как-то затухать. Дело в том, что одно пятно не слишком отличается от другого, поэтому регулярные, день за днем, наблюдения пятен кажутся напрасной работой. А уж тем более, когда пятен стало мало. Напомню, что астрономы той эпохи понятия не имели об 11-летнем солнечном цикле, космической погоде и всем том, что нас сейчас так интересует в этом вопросе.