Знание-сила, 2008 № 01 (967)

Зоной свободы все больше осознается наука. Сохранился набросок речи Вернадского на первом заседании кружка по философии естествознания при Историко-филологическом студенческом обществе в Московском университете 30 ноября 1902 года. Эта речь весьма характерна для взглядов ученого времени зрелого братства. Выступая перед студентами, он начинает с необходимости развития «всем нам дорогой академической жизни, столь неразрывно связанной со свободной и полной умственной работой». Он говорит о необходимости коммуникации внутри науки: «В широком и гласном обмене мыслей, в обсуждении всех вопросов, которые составляют предмет интереса нашей секции, я вижу одно из основных условий правильного развития студенческого общества». Он говорит об ученом, как человеке «сознательно и вдумчиво относящемся к жизни». Он напоминает (не называя имени, но говоря о времени «зарождения нашего современного научного мировоззрения») бэконовскую формулу, определяющую смысл и цели науки — «помимо выяснения истины — цель приобретения Власти над природой, для направления этой власти, этого знания на пользу человечества». Но Вернадский идет дальше: в своей речи он говорит об этических проблемах науки — в основе ее должно быть высокое гуманитарное чувство, уважение к человеческой личности. «Мы часто говорим о значении успехов техники, об увеличении утилизации сил природы, об улучшении жизни человечества, но мы, кажется мне, недостаточно сознаем, что в основе этих успехов лежит сознательная деятельность, лежат идеалы и понимание тех лиц, работой мысли которых достигаются эти результаты». «Уважение к человеческой личности, чувство взаимной солидарности и связи всех людей» представляются Вернадскому качествами самой науки как таковой. Наука направлена в будущее, наука воздействует на будущее, формирует его, а потому ученые ответственны за будущее. «Здесь перед нами встают в разных формах, не совсем, может быть, обычных, встают вопросы добра и зла, блага и вреда — вопросы этические и общественно-этические».

Карточка члена благотворительного общества

Это уточнение формулы много значит. О том, что знание — сила, уже никто не спорит. Но о том, что процесс познания дает свободу, которой нужно уметь пользоваться, Вернадский заговорил едва ли не первым.

Он много думал об этом. И не только он — это круг размышлений Приютинского братства. Каковы условия работы мысли? Что нужно, чтобы родилась полноценная мысль?

Интересно, что в науку возвращались те члены братства, кто, казалось, в молодости распрощался с ней. В начале ХХ века оставил государственную службу Александр Корнилов и занялся историей России. Перед своей внезапной смертью в 1914 году начал читать лекции в Политехническом институте Петербурга Федор Ольденбург. Дмитрий Шаховской, который после подписания Выборгского воззвания попал под запрет политической деятельности, а после Октябрьской революции не имел возможности продолжать и многолетний труд по организации кооперативного движения, начинает работать с архивом П. Чаадаева. Эта возможность возвращения основана на том, что при высоком ценностном статусе приоритетом была не конкретная наука, а способность мыслить. Способность, которую в зависимости от склонностей и темперамента можно было оттачивать на конкретных науках.

Да и интеллектуальная сила ученых не убывала. Вернадский плодотворно работал и на девятом десятке лет, формулируя свои глобальные теории. Гревс на восьмом десятке возвращается к давно заброшенной (из-за внешнего недоразумения, прежде всего) докторской диссертации.

Непрекращающаяся мысль — вот чем было Приютинское братство для его участников. Опыт соединения строительства личности и интеллектуальной деятельности оказался питательной средой и для самовозрастания личности, и для постоянной тренировки способности.

Календарь «З-С»: январь

425 лет назад, 1 января 1583 года, в Москву, к Ивану Грозному, прихватив огромный ясак (дань), собранный с сибирского населения, отправились полсотни казаков во главе с атаманом Иваном Кольцо (приговоренным царским судом к смертной казни за разбой) с челобитной от Ермака и его воинства о включении завоеванного ими Сибирского царства в состав Русского государства. Грозный милостиво согласился принять Сибирь «под свою высокую руку», простил покорителям Сибири все их прежние грехи, щедро одарил посланцев, а для Ермака послал с ними дорогую шубу с царского плеча, «серебряный под золотом ковш», два дорогих панциря и 100 рублей денег.