Знание-сила, 2008 № 08 (974)

Из ПРИНОСЯЩЕГО пользу, солидарного деятеля человек в современном русском по умолчанию умеет пользу только ИЗВЛЕКАТЬ. Массовая речь с простотой наивности удивляется: а как сказать иначе? Никакое нравственное чувство не мешает извлечению пользы из небратского одушевленного, приравненного к неодушевленному. Язык — инструмент и индикатор точный. Социология подтверждает: с солидарностью обстоит у нас все хуже. Ситуация заложничества — еще одна примета времени — превращает заложника в вещь. А чего стоят байки о ворованных человеческих органах — мифология современности? Мир взаимного использования ресурсов пережевывает и нас, и язык. Мы ПОЛЬЗУЕМ все и всех: от знакомых и родственников (сетевой маркетинг) до чужих данных (хакерское похищение личности). Польза выжимается из воздуха. А благодать помощи, облегчения участи и заступничества, судя по всему, оставила нас.

ИЗ ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ

Вячеслав Шупер

Погода в Иране

Это, безусловно, не рассказ туриста, скользящего взором с одной экзотической достопримечательности на другую. Однако это и не строго научное описание путешествия в географически близкую, соседнюю, но, оказывается, так мало знакомую нам страну. Скорее, это — пристальный, порой пристрастный взгляд, проникающий сквозь яркие детали иноземной жизни в ее внутреннее устройство. Взгляд, освобождающий от стереотипов, поверхностных суждений о государстве с глубокой историей, необычной организацией современного существования и особенным взаимодействием с внешним миром.

Такая позиция автора вроде бы незаметно подводит его — и нас — к сравнениям с отечественной действительностью, а затем и вовсе происходит инверсия объекта его интереса. Становится ясно, что разговор-то вообще идет о том, какими глазами мы смотрим на мир и на свое место в нем. И — способны ли на самостоятельное, не корректируемое пришлыми эскулапами зрение.

Немудрено, что в круг внимания автора — доктора географических наук, ведущего научного сотрудника Института географии РАН, профессора РУДН — попадает и наше многострадальное образование, испытавшее в последние годы сильнейшие потрясения от попыток имплантировать ему новые органы зрения. А вот к чему такие операции могут привести — уже в следующих за этой статьях.

Верблюдов на улицах нет

Мы смогли покинуть Иран лишь с огромным трудом: из-за разгула снежной стихии. Дороги были закрыты, добраться из Исфахана в Тегеран было невозможно, пришлось заночевать в Куме, не доехав ста километров. В аэропорт опоздали часов на пятнадцать. Спасло нас то, что вылет задержался на еще большее время. Между Москвой и Тегераном 2—3 рейса в неделю. Последствия могли бы быть очень серьезными.

Путешествие в Иран крайне полезно для развития критического мышления. Оно опровергает, кажется, все расхожие мнения и устоявшиеся представления об этой стране, даже если путешествующий — профессиональный географ и знает, что в Тегеране верблюды не ходят по улицам, как не бродят медведи в Москве. Метро в Тегеране современней и приятней московского, играет спокойная европейская музыка — сочинения современных иранских композиторов. В поездах отдельные вагоны для мужчин и для женщин, семейные пары ездят вместе. Автобусы тоже разделены на две половины.

Положение женщин в Иране так же противоречит любым клише, как и все прочее в этой стране. Правда, лучше считать это недостатком наших клише, а не иранской жизни, дабы не уподобиться нашим старшим братьям по разуму, именно так судящим о положении в России. Они мыслят по принципу: «Если мы не понимаем, что происходит в России, это проблема русских». Я полагаю, что если мы не понимаем происходящего в Иране, это — наша проблема.

Женщины по закону должны носить во всех общественных местах хиджаб — платок, укрывающий от мужского взгляда волосы и шею. Во всех официальных ситуациях, включая и учебу в вузах, надо носить чадру — черный платок специальной формы, сочетающийся с черной одеждой, закрывающей до пят. Представить характер таких туалетов помогает удельный расход материала — около пяти метров. У студенток чадра трансформируется в черный платок, короткий френч и брюки, иногда довольно узкие. Носят чадру и стюардессы — превращение ее в элегантную униформу было явно успешным дизайнерским проектом. Правда, насколько она удобна, было бы лучше спросить самих стюардесс. Паранджу, закрытые до глаз лица и даже маски на лицах женщин можно часто видеть в Бендер-Аббасе — крупном портовом городе на берегу Ормузского пролива, но там уже рукой подать до арабского мира (Оман, ОАЭ) — пролив совсем не широк. Встречается это (кроме масок) и в других крупных городах, но не чаще экзотических причесок на головах молодых людей.