Знание-сила, 2008 № 08 (974)

Закон о ЕГЭ: «поле чудес» в «стране дураков»?

Олег Смолин — заместитель председателя Комитета Государственной Думы по образованию, председатель общественного движения «Образование — для всех», доктор философских наук, профессор, член-корреспондент Российской Академии образования.

В России многолетняя дискуссия вокруг единого госэкзамена (ЕГЭ) напоминала, скорее, предвыборную агитацию, чем серьезный поиск истины. Оценки ЕГЭ колебались в диапазоне от «спасение нации» до «безобразие из трех букв». В такой ситуации последствия принятия закона о ЕГЭ оценить особенно важно.

Основные аргументы сторонников ЕГЭ, к числу которых принадлежит не только Минобрнауки, но и, судя по публичным высказываниям, прежний Президент России, коротко можно суммировать следующим образом.

1. Международный опыт: практика единого экзамена апробирована в большинстве индустриально развитых стран.

2. Ликвидация психологических перегрузок: система ЕГЭ позволяет выпускнику сдавать не две, но только одну серию экзаменов, что поможет ему сохранить здоровье.

3. Академическая мобильность в территориальном и социальном плане: успешно сдав ЕГЭ, выпускник любой школы из любого уголка страны и любой семьи получает возможность поступить в престижный столичный вуз.

4. Избавление от коррупции: вузовские преподаватели — члены приемных комиссий перестанут брать взятки ввиду ликвидации самих этих комиссий.

5. Объективная оценка качества работы школ и уровня подготовки выпускников: по результатам ЕГЭ легко не только определить наиболее достойных занять бюджетные места на студенческой скамье, но также оценить результаты работы школ и сравнить их между собой.

Противники закона о ЕГЭ в его современном виде либо эксперты, занимающие по отношению к нему осторожную позицию (к числу последних принадлежит и автор), указывают, с одной стороны, на относительность достоинств новой системы, а с другой — на ее слабые стороны и вновь порождаемые проблемы. Действительно, в отечественных публикациях плюсы ЕГЭ явно преувеличиваются.

Во-первых, несмотря на широкое использование в мировой практике, подобный опыт нельзя считать универсальным. Так, во многих странах — от США до Южной Кореи — существует мощное общественное движение против ЕГЭ, а в Испании недавно принято решение от него отказаться.

Во-вторых, по мнению ряда зарубежных экспертов, система ЕГЭ не только не снижает психологические нагрузки, но, напротив, их увеличивает. Например, южнокорейская пресса регулярно публикует сообщения о выпускниках-неудачниках, попадающих в больницу в результате нервного стресса, и даже о случаях самоубийств на этой почве. Юные граждане хорошо понимают, что для будущей профессиональной карьеры и траектории жизненного пути в целом цена неудачи может оказаться слишком высокой.

В-третьих, расширение пределов академической мобильности оказывается весьма ограниченным. Как показал широкомасштабный эксперимент, она растет в территориальном плане, поскольку детям из провинциальных семей с высокими доходами столичные вузы оказываются доступнее, однако не в плане социальном, так как при низких доходах семьи способные дети из «глубинки» не едут учиться в престижных вузы ввиду высоких транспортных расходов и гигантской разницы в стоимости жизни между столицей и остальной частью России.

В-четвертых, антикоррупционные последствия ЕГЭ неочевидны. По мнению экспертов Российского Союза ректоров, псевдорепетиторские фирмы в Москве ожидают введения новой системы, не без оснований полагая, что с крупными территориальными комиссиями наладить отношения будет много проще, чем с многими приемными комиссиями вузов. Кодирование и анонимность работ, выполненных в рамках ЕГЭ, не решают всех проблем, ибо член независимой комиссии в состоянии оказать выпускнику необходимую помощь в процессе работы, а лица, осуществляющие компьютерную обработку результатов, — исправить допущенные выпускником ошибки. При этом коррупция меняет формы и механизмы, но отнюдь не исчезает вовсе. Вообще трудно не согласиться с экс-министром образования В.Филипповым, который неоднократно заявлял: в одной отдельно взятой области общественной жизни коррупцию победить невозможно.