Знание-сила, 2008 № 12 (978)

«В начале 30-х годов население СССР хранит золото на сумму свыше 100 млн рублей», — сказано в служебной записке, которую изучили в Кремле. И указали, исправили: «Нет, на руках больше...» «Золотой запас» населения — не менее 200 млн рублей, принимая во внимание всех, кто сохранил остатки дореволюционных накоплений и ценностей. Весной 1930 года в Москве множились слухи, что мелких предпринимателей, торговцев и «бывших» будут «брать в заложники» и выпускать за выкуп. Вспомним сон Никанора Ивановича в романе Булгакова, когда в переполненном зале входящих встречали возгласом: «Добро пожаловать! Сдавайте валюту!» «Особые папки» с резолюциями заседаний Политбюро ВКП(б) показывают, что в марте 1930 года по приказу партии органы ОГПУ должны были «в срочном порядке мобилизовать не менее 2 млн рублей в валюте». О проведенной операции доложить в «трехдневный срок». В мае 1930 года в постановлении Политбюро вновь сказано: изъять в течение 10 дней не менее 2 млн рублей в валюте.

Молодой человек в романе предлагал подумать, как на свободе наслаждаются весенним теплом. «А вы здесь на полу торчите!» Не выдумка, реальность. Академик Павлов записал: «... Работала «золотая комната». То есть люди, которые подозревались, что у них есть сбережения в виде золота и валюты, хотя незначительные, если не отдавали их прямо, заключались в одну комнату и должны были стоять, днями и неделями голодали». Старый революционер Л.Дейч отмечал летом 1930 года в дневнике: «Задержали N, провели обыск, искали по доносу валюту; ничего не нашли, его все же забрали.» Дейч вложил газетную вырезку: «Расстреляны девять человек, у которых найдены монеты и иностранная валюта». Следующее секретное постановление Политбюро о конфискации валюты и золота частных лиц минимум на 1 млн. рублей появилось 25 февраля 1931 года. (Архивные данные РЦХИД-НИ. д.8,л.119, 152; д.9, л.134.)

Однако «ответственные товарищи» убедились, что реквизиции приходится постоянно повторять. Роль молодого человека в романе Булгакова («...С очень приятным выражением лица и в смокинге») отдали Торгсину, который справился с поставленной задачей: чистая выручка за 1932 — 1934 годы превышала предварительную оценку золотого и валютного запаса населения страны. В сравнении с «миллиардными инвестициями» первых пятилеток — сумма незначительная. Но это реальные деньги, а не «счетные и плановые» величины. В начале 30-х годов даже в официальных докладах цены ставили в рублях «нэповских». Не бумажными рублями, а золотом Торгсина расплачивались за немецкие турбины и производственные линии автозавода Форда. В начале 30-х годов «золотой» рубль Торгсина равен 6 руб. 60 коп. На «черном рынке» цена рыночная, взлетал до 70 рублей. Это реальный показатель «подавленной инфляции». «Бумажные рубли», выброшенные на обочину экономики, стремительно обесценивались.

Недостаток продовольствия в стране напоминал обстановку, которая наблюдается во время войны. В справке Торгсина находим откровенное признание: в похожей на дореволюционную Россию Польше на 1 доллар можно купить 1,3 — 1,8 кг сливочного масла и 10 кг крупы, в Торгсине — 250 — 400 г и 1 кг. Это цена коллективизации и безудержного развития тяжелой промышленности. Причем цены Торгсина в начале 30-х годов были ниже цен «колхозных рынков». (После трудных размышлений весной 1930 года Сталин приказал не трогать мелкую крестьянскую торговлю.)

Более 80 процентов товаров, реализованных Торгсином в голодные годы, — продукты, прежде всего хлеб, который покупали крестьяне в провинциальных магазинах. Приносили золотые монеты царской чеканки, иногда доллары. Объясняли, что выменивали валюту на продукты в годы военного коммунизма. Покупали муку и дешевые ткани. В городах покупателя Торгсина привлекали крупа, мука, сливочное масло, кондитерские изделия.

До революции суточное потребление рабочих-текстильщиков Петрограда в зависимости от заработка: 550 — 700 граммов хлеба, 260 — 450 граммов мясных продуктов. В начале 30-х годов служащие советских контор, учителя, «медперсонал» больниц, рабочие небольших фабрик получали по карточкам 350 — 400 граммов хлеба в день, половину современной буханки темного хлеба.

Перед нами упаковка: 800 граммов гречневой крупы, рядом такой же пакет сахара-песка. Месячная норма на человека для «служащих и членов их семей». И конвертик чая, 50 граммов на год! Яйца, мясо, молоко, масло сливочное и постное, сыр, мука, кофе, печенье не положены. Только обед «на производстве». Остальное ищите, где хотите. Здесь начинался путь к Торгсину.

Деликатесы покупали иностранцы и получатели валютных переводов из- за границы. В 1934 году, когда напряжение на продовольственном рынке снизилось, увеличился спрос на хорошие обувь и одежду.