Знание-сила, 2009 № 05 (983)

Пример ряда заброшенных городов, разоренных в древности завоевателями, показывает, что у большинства этих «памятников» — короткая судьба. Они, как дети, которых грех оставлять без присмотра. Наши постройки и при нашей жизни напоминали тяжелобольных людей — за ними требовался постоянный уход. Стоит лишь раствориться в веках «доктору их тела», как они начнут рассыпаться. Без отопления полопаются трубы, и теперь материал зданий будет подвергаться регулярным циклическим нагрузкам: то оттаивать, то замерзать. Зашелушится штукатурка; металлические детали проржавеют; доски и балки сгниют. Случайные удары молний будут вызывать огромные пожары, поскольку горючих материалов в брошенном городе останется предостаточно. Корни деревьев, прижившихся возле стен и даже на их кладке, постепенно разрушат их — тем более что эрозионные процессы — воля «водички и ветерка» — крушили гранит скал, а не только наш бетон. Бури и град со временем выбьют стекла — эта красивая чешуя небоскребов без нашего ухода облетит, как листва. Сами небоскребы без постоянных ремонтов вскоре распластаются по покинутым автострадам, заодно побивая градом камней пустые дома в округе. Особого вреда для природы в этом не будет. Сталь превратится в оксиды железа, как то бывает и с природным минералом — гематитом, а бетон — в гравий и песок. Осколки стекол постепенно скроются в почве.

Не все здания будут разрушаться одинаково быстро. Пожалуй, самые современные постройки окажутся еще и самыми «мимолетными», непрочными. Если бы бетон стоял века, строительные компании разорились бы. Пока же все эти «Haus-строй» и «Down-строй» процветают. А вот Ангкор, Кельнский собор, египетские пирамиды, Московский Кремль или даже собор святой Софии в сейсмически опасном Стамбуле простояли бы без нас еще пару тысяч лет, пусть и превращаясь постепенно в бесформенную громаду, в то время как гордость ХХ века — Эмпайр-Стейт-билдинг — давно сгинул бы. Итак, самыми долговечными оказались бы древнейшие памятники зодчества — чудеса времени своего и нашего. Последнее звучит как приговор современной архитектуре, демонстрирующей — под знаком вечности — тщету и деградацию.

В больших городах отсутствие человека станет заметным с первого дня. В Нью-Йорке, например, одна из главных проблем — постоянно растущий уровень грунтовых вод. Каждый день рабочие вынуждены откачивать почти 50 миллионов литров воды, чтобы метро не залило. Если махнуть на все рукой, то, как признался автору книги сотрудник администрации, «за 36 часов всю подземку затопит». (К слову, шахты Кузбасса, Донбасса, Рура тоже вскоре превратятся в цепочку озер, стоит лишь заглохнуть насосам, откачивающим грунтовые воды.)

Пострадает не только метро. Улицы осиротевшей метрополии просядут; по их желобам побегут реки, каскадами проваливаясь в промоины грунта или впадая в озерцо, раскинувшееся на площади. Последнее касается не только Нью-Йорка. Во многих городах после первого крупного ливня выясняется, что канализационные люки давно забиты листвой и мусором, и вода, не имея возможности просочиться в почву, затапливает улицы и порой даже салоны автомашин. Примеры тому мы наблюдаем почти каждый год.

Тараканы обречены на вымирание

«Мы видим, что Земля без нас буквально расцветает, что она быстро залечивает раны, нанесенные ей. И мы убеждаемся, как хрупка наша инфраструктура, — подчеркивает Алан Вайсман. — В тот день, когда человечество исчезнет, природа моментально приступит к уборке дома». К «большой чистке», как можно назвать то, что будет происходить на планете. К «всемирному Delete». Или к «апокалипсису», который мы не увидим. После Страшного суда ожидается, что избранным праведникам будет дано право и впредь творить добро. Здесь праведник один — Природа.

Со временем «раны Земли» — города — заживут, шрамы затянутся. Флора и фауна останется в плюсах. Многие виды растений и животных только выиграют от того, что их могучий конкурент в дарвинистской борьбе покинет ристалище шести континентов, четырех океанов. Пока мы убиваем тех же животных в несусветном количестве, не догадываясь об этом.

«Беглец». Макс Эрнст

Так, каждый год миллионы птиц гибнут, отравившись промышленными ядами, ударившись на лету о зеркальный призрак высотки или выбившись из сил от того, что во время сезонных перелетов их попутает неоновый бес рекламы, заставив часами без толку кружить в воздухе. Мир без человека станет прежде всего миром птиц. Повсюду погаснут огни, зато зазвучат щебет и гам птичьих стай. Численность птиц, по оценке Вайсмана, станет прирастать примерно на миллиард в год.

Почти сведенные нами тропические леса (см. «З-С», 8/07) снова начнут наступать на бывшие соевые плантации. В Азии и Африке увеличится поголовье животных, в морях станет восстанавливаться до прежнего уровня численность рыб (см. «З-С», 4/03).