Граф Роберт Эссекс но прежде всего, конечно, к своему народу. «Знаю, выгляжу я слабой и хрупкой женщиной, но у меня сердце и дух короля, короля Англии. Защищая мое королевство, клянусь честью, я сама возьмусь за оружие, стану вашим военачальником». Солдаты кричат, приветствуя в искреннем восторге свою королеву. Речь ее — блестящий образец ораторского искусства. Она говорит много, горячо, и каждое слово доходит до сердца. Умная женщина, английская королева! При этом не забывает пообещать выплатить долги и щедро наградить в случае победы.
Победа над Армадой — тема отдельного разговора, потому скажу лишь, что, видимо, справедлив господствующий в историографии взгляд — главным полководцем, который одержал победу над гигантским испанским флотом, была природа. Природа и тактическая ошибка испанцев — нельзя было в узкий пролив Ла-Манш загонять флот, состоящий из многочисленных тяжелых кораблей, маневр которых затруднен уже их размером. Внезапно налетевшая буря доделала свое черное дело.
Есть ли в этой победе заслуга Елизаветы? Конечно. Тот восторг солдат, который она вызвала своими белыми доспехами, хрупкой фигурой, проникновенной, искренней и горячей речью, знаменитыми красивыми руками и главное — своим поступком — появлением перед теми, кому предстояло сражаться не на жизнь, а на смерть, — это все поднимало, укрепляло тот самый дух солдат, о котором когда-то гениально написал Лев Толстой, что это фактор совершенно материальный, нисколько не идеальный. И то, что в эту минуту перед воинами была слабая женщина, но женщина, претендующая на особую судьбу Девы нации, добавляло ей морального капитала, который она копила всю жизнь. А солдатам добавляло силы и уверенности в победе.
Победа Англии состоялась. Про Армаду говорили, переиначив Юлия Цезаря: «Пришла, увидела, бежала». Такова была воля Божья, так еще говорили, увидев в победе англичан Божье провидение, в которое королева-девственница внесла и свою лепту.
В конце своего правления королева угасала. Она рано состарилась. Все источники свидетельствуют о том, что к 60 годам стала вдруг абсолютной старухой — и внешне, и внутренне. Из-за плохих зубов, вернее из-за их отсутствия, речь стала невнятной. В характере стали резко проявляться черты отца: безумная вспыльчивость, внезапные вспышки ярости. И для этого, в сущности, были причины. Англия отнюдь не стала процветающей, безоблачной страной. Почему? Одна из причин, очевидно, состояла в том, что правление Елизаветы — последний, прощальный, угасающий триумф абсолютизма. До революции в Англии XVII века остается меньше 50 лет.
Она умерла собственной смертью. Последнее, что сказала, взглянув на перстень, который надела в день коронации: «Это мое единственное обручальное кольцо».
РАЗМЫШЛЕНИЯ У КНИЖНОЙ ПОЛКИ
Американские истории
Электронная версия текста публиковалась на сайте www.polit.ru:/перепечатывается с разрешения редакции сайта. nttp://www.polit.ru:/author/2008/12/26/history.html.
Издательство НЛО, выпустившее эту книгу в серии «Научное приложение», избрало удачную стратегию, сделав акцент именно на этой части заглавия. Привлекательность книги Савельевой и Полетаева, известных историков и американистов, среди прочего, в том, что один ее слой интересен широкому читателю, тогда как другой — в большей мере социологам и специалистам по социальной истории.
В нашем социуме «широкий читатель» (я имею в виду аудиторию, которая по-английски именуется general reader) — довольно неопределенная категория. Сегодня я бы рискнула так назвать людей, которые склонны в свободное время именно читать — перед сном, в метро, в электричках, в очереди к зубному и т. п. Что именно эти люди читают — отчасти зависит от них самих, но в немалой мере и от того, что им предлагают книжный рынок и так называемые «первочитатели». К этому широкому читателю и обращена обложка обсуждаемой книги — знаменитый барельеф на горе Рашмор, где в камне высечены портреты четырех великих президентов. Тем самым вопрос «Знают ли американцы историю» наводит на мысль о том, что далее пойдет речь о знании ими своей истории.
Скажу сразу, что свою историю американцы знают весьма неплохо и, на мой взгляд, несравненно лучше, чем мы — свою. Но обсуждаться в книге будет значительно более широкий круг вопросов — это социальные представления о прошлом как базовый элемент культуры.