Знание-сила, 2009 № 06 (984)

Многих правителей в разные исторические времена привлекало решение острейших национальных конфликтов простейшим путем. Но в ХХ веке депортации целых народов и отдельных слоев населения приобрели характер отработанной технологии. Сталинский СССР был одним из полигонов, где подобные методы укрепления «дружбы народов» применялись наиболее активно и системно, затронув судьбы сотен тысяч людей.

Сегодня разговор пойдет о судьбе, постигшей местное население после так называемого освободительного похода Красной армии на Западную Украину и Западную Белоруссию — территории, оказавшиеся в составе Польши после Рижского мирного договора 1921 года. Поляки называли восточные земли своего государства «кресами» — окраинами.

Судьба жителей этих мест была не менее трагична, чем участь всех других народов, подвергшихся депортации. В ближайших номерах журнала эта тема будет продолжена.

На словах, как всегда, все было прекрасно. Вот цитата из речи Сталина, лживой и лицемерной от начала и до конца: «Не бывало и не может быть случаев, чтобы кто-либо мог стать в СССР объектом преследования из-за национального происхождения». Но именно так случилось с жителями Западной Украины и Западной Белоруссии. А до того начиная с 1936 года такая политика начала активно проводиться по отношению к польскому населению, проживавшему в СССР. 28 апреля 1936 года было принято, как всегда, секретное постановление Совнаркома СССР о выселении в Карагандинскую область 15 тысяч семей поляков и немцев, проживавших в 800-метровой пограничной с Польшей зоне. Из них оказалось 35 820 поляков — большинство.

Продолжилась эта политика и в 1938 году, когда, как известно, были полностью уничтожены коммунистическая партия Польши и ее составные организации — отдельные компартии Западной Украины и Западной Белоруссии. Идейную базу подвело очередное постановление, на этот раз Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 января 1938 года, в котором говорилось о разгроме шпионско-диверсионных контингентов из поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов и греков — то есть не о врагах народа, как о чем-то расплывчатом и неконкретном, а о шпионско-диверсионных контингентах по национальному признаку — куда уж яснее! Разобравшись таким образом со своими подданными, можно было взяться за бывших граждан Польши — после 17 сентября 1939 года эта политика оперативно и жестко была развернута на новоприсоединенных территориях.

Мать с ребенком. Фото Ю. Шиманчика, 1937 г.

В первые же дни после «освобождения» здесь стали проявляться те противоречия, которые накапливались после Рижского мирного договора. Вот донесение начальника политуправления северной группы бригадного комиссара Демина. 28 сентября 1939 года — кстати, это дата заключения второго договора между СССР и Германией о дружбе и границе! Комиссар пишет:

«В селах с польским населением встреча нашим частям почти не организовывается, среди польского населения распространяются провокационные слухи, будто бы польское население будет в угнетении». Уже через несколько недель даже для наивного комиссара Демина становится ясно, что эти «провокационные слухи» — реальный исторический факт.

Выявлению всяческих врагов народа сразу же стало помогать освобожденное местное население. Из донесения от 3 октября 1939 года: «1 октября 1939 года в 21.00 в штаб третьего танкового батальона, расположенного вблизи города Дрогобыч, прибыла группа крестьян села Недзведза, которая известила о том, что в лесу близ села скрывается группа офицеров, а в доме лесника прячется польский офицер с женой». Информационная активность местного населения, а попросту — доносы, наушничество, активно поощряемые властью, расцвели махровым цветом, стали проявляться адресно и вполне конкретно. Оказалось, что советская власть пришла на хорошо подготовленную почву. И 5 декабря 1939 года, в третью годовщину сталинской Конституции, по следовало очередное постановление Совнаркома СССР — «произвести выселение всех проживающих в Западной Белоруссии и Западной Украине осадников вместе с семьями, с использованием их на лесных разработках Наркомлеса СССР по договоренности с последним».