Знание-сила, 2009 № 06 (984)

Кто такие осадники? Это были люди, приехавшие из коренной Польши с целью внедрить здесь, привить, посеять какие-то зачатки польской цивилизации, потому что эти районы Западной Украины и Западной Белоруссии, безусловно, были крестьянским миром, и польское влияние внедрялось здесь с большим трудом. Осадники, а также примкнувшие к ним лесники, которых тоже по этому постановлению в массовом порядке депортировали, как раз и были теми самыми носителями польского духа, их польские власти пытались использовать самым активным образом. Советская власть решила сразу же взять быка за рога, не дожидаясь случаев, когда это польское население начнет себя проявлять оппозиционно по отношению к существующей власти. А что она будет проявлять себя именно таким образом, сомнений не было.

И уже в декабре 1939 года, через две недели после директивы от 5 декабря, появляется новая инструкция, указывающая, как именно это нужно делать. Отдавая себе отчет в том, что действия ее незаконны, власть рекомендует и настаивает, чтобы выселение производилось «под благовидным предлогом, не поднимая шума, не расшифровывая цели». «Брать» нужно было аккуратно, без шума и огласки. Хотелось сохранить каким-то образом свою репутацию, свое «лицо» в этих новоприсоединенных районах. Так оно и получилось — без шума, недовольства и затруднений.

Западнобелорусская крестьянская семья. Фото 1937 г.

Можно задаться вопросом — осознавали ли польские власти свою ответственность за судьбы осадников и их семей? Безусловно, осознавали. Но политика Второй Речи Посполитой предполагала все, самые невероятные сценарии, только не этот.

Политика Пилсудского и его министра иностранных дел полковника Бека, начиная с 1932 года, строилась на лавировании между СССР и Германией с очевидным уклоном в сторону Берлина. То, что произошло в сентябре 1939 года, стало потрясением и катастрофой для Польши. Однако и в межвоенные годы польские власти не могли ничего сделать со своими украинскими и белорусскими подданными.

Политика, которую проводили большевики в национальном вопросе на территории советской Украины и советской Белоруссии в 20-е годы, была серьезно просчитана — проще говоря, большевики поляков на этом направлении полностью переиграли. Свобода национального развития, которая появилась в результате украинизации и белорусизации на какое-то, пусть очень короткое время, встретила у населения Западной Украины и Западной Белоруссии живой интерес и активное участие. На этих землях было активное сопротивление польским властям, вплоть до партизанских отрядов, которые особенно на территории Западной Белоруссии достаточно эффективно воевали с правительственными войсками. И, безусловно, в этой ситуации не обошлось без осадников и лесников.

Польское правительство вплоть до конца 30-х годов строило самые разнообразные планы, часто напоминавшие наши пятилетки. В них предполагалось значительным образом повысить процент польского населения на территориях «кресов». Как это сделать практически, учитывая, что с 1929 года уже существовала Организация украинских националистов (ОУН), толком никто не знал. Параллельно был создан большой внешнеполитический проект под названием «Прометей», потребовавший громадных государственных средств для того, чтобы изнутри развалить Советский Союз по национальному признаку. «Прометеизм», по сути дела, провалился, особенно после того, как его главного идеолога Тадеуша Голувко хладнокровно ликвидировали в 1931 году на курорте в Трускавце двое оуновских боевиков.

И хотя после этого идея какое-то время носилась в воздухе, а деньги продолжали поступать и даже в 1938 году участники проекта живо обсуждали с японской разведкой главный вопрос, как якобы украинский «Зеленый клин» поднять против большевиков на Дальнем Востоке, ясно было, что все напрасно. Потому что реформировать за короткий срок крестьянский мир, как показал сталинский опыт, можно только методами в духе Лаврентия Павловича Берии: есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы. И стремиться нужно, чтобы проблемы не было.