Знание в контексте

Поскольку первый парадокс предполагает тезис о возможности глобальной (неограниченной) рациональной эпистемической оценки, а второй – наоборот, тезис об ограниченности наших рациональных оснований, то устранение первой формы парадокса автоматически не устраняет более слабую вторую форму. На первый взгляд, мы имеем две разные скептические проблемы.

3.6.5. Устранение скептического парадокса в рамках байскопического подхода Притчарда. Анализа Колива справедливо называет подход Притчарда «странные интимные партнёры» (strange bedfellows). Притчард утверждает, что синтез ЭД и петлевой эпистемологии позволяет устранить недостатки обоих подходов, в то же время сохраняя их достоинства. ЭД и петлевая эпистемология усиливают и поддерживают друг друга.

I. Устранение скептического парадокса, основанного на принципе замкнутости знания: Для Притчарда, петлевые предложения/обязательства, будучи эксплицированы в виде предложений, – особые (не имеющие истинностных условий) пропозициональные установки, которые не могут быть рациональными мнениями. Поскольку они не удовлетворяют первому условию знания, к ним неприменим принцип замкнутости знания. В частности, для Витгенштейна в понимании Притчарда, отрицание скептической гипотезы есть ПП, а не рациональное мнение/ знание, или знание per se. Поэтому принцип замкнутости знания, хотя он и является с точки зрения Притчарда универсальным принципом, к нему неприменим.

II. Устранение скептического парадокса, основанного на принципе замкнутости рациональных оснований осуществляется, как было объяснено выше, при помощи ЭД.

3.6.6. Критика I и II.

I. Первый вид парадокса

Одна из проблем заключается в том, что для Притчарда ПП – это пропозициональная установка. Если, например, пропозицию, что Земля существовала задолго до моего рождения можно логически вывести из знания, что Бородинское сражение состоялось в 1812 году, то почему нельзя сформировать соответствующее убеждение и знать, что Земля существует уже давно? На наш взгляд, лучше говорить не о логическом выводе пропозиции (которая, согласно Притчарду, ни истинна, ни ложна), а об экспликации правила. Эксплицированное правило правилом и остаётся. По определению оно не имеет истинностных условий, но его можно сформулировать в виде пропозиции. Собственно о логическом выводе можно говорить лишь в рамках одной и той же системы правил, формы жизни. Принцип замкнутости знания тоже применим лишь в рамках формы жизни, а не к её грамматике. То есть он может быть применён только для обыденных эмпирических предложений на обеих сторонах логического вывода, или во всяком случае не для петлевых предложений, а для предложений, которые познаваемы и, соответственно, могут быть мнениями.

В то же время, с точки зрения контекстуального реализма, ПП вида «Это рука», «У меня две руки», «Земля существовала задолго до моего рождения» суть правила, укоренённые в реальности. Это означает, что существуют истинные парадигматические их применения. Существуют также контексты, в которых они являются ложными эмпирическими предложениями (всё же такие контексты являются исключительными). Поэтому можно сказать, что мы действительно знаем, что у нас две руки, что Земля существовала задолго до нашего рождения и так далее. Наши правила (нормы, концепты, теории) «соответствуют» реальности. Но это не «внешняя (метафизическая) реальность», представляющая собой теоретическую конструкцию. Подобным же образом, все те обыденные вещи, о которых у меня есть эмпирическое знание, принадлежат некоторой форме жизни, а не «внешней реальности».

II. Второй вид парадокса.