Знание в контексте

Согласно ложной феноменологической идее о существовании привилегированного эпистемического доступа к видимости, возможно непосредственное полное знакомство (acquaintance) с феноменологической видимостью (перцептивным или феноменальным опытом) как достоверным данным, которое может служить в качестве базиса для обоснования. Такое «достоверное данное» («точная видимость») рассматривается как базовое знание. Декарт, например, считал, что несмотря на наши сомнения, незнание и ошибки, то, что мы мыслим ясно и отчётливо, истинно (и, следовательно, мы это знаем). Логические эмпиристы принимали непосредственные данные органов чувств (sense-data) в качестве эпистемического фундамента. Феноменология утверждает существование автономных явлений/феноменов, которые показывают сами себя, а не нечто, что находится за их пределами. На самом деле, с точки зрения контекстуального реализма Ж. Бенуа перцептивный опыт как таковой (то есть не идентифицированный при помощи концептов) не есть данное. Он не дан, не содержит в себе концептуальное измерение, а просто есть часть реальности. Напротив, всякое явление имеет концептуальное и нормативное измерение, свою логику. Но явление не автономно (не абсолютно), а предполагает реальность, в которой оно укоренено, и которая в том или ином виде в явлении показывает себя, является. Таким образом, видимость как то, что видится, является в рамках явления, истинно или ложно – видимость/явление предполагает суждение – не автономна и не первична. О видимости можно говорить лишь в рамках явления и вторично – лишь отталкиваясь от парадигматических случаев реальности [19].

В свою очередь Т. Уильямсон указывает на то, что идея привилегированного доступа к видимости – это теоретический постулат. Интроспекция (видимости) – плохой метод. На самом деле мы познаём вещи, а не то, как они нам кажутся: «Можно надеяться начать с очевидных фактов о внешнем мире, но они не видимости: факт, что существуют другие люди, не факт, что кажется (есть видимость), что существуют другие люди» [20]. С другой стороны, как уже было сказано выше, согласно Уильямсону, перцептивный опыт нельзя игнорировать, так в противном случае остаётся лишь формальная структура мнения, для которого нормой обоснования является внутренняя самосогласованность (когерентность).

Итак, не существует области привилегированного эпистемического доступа. Тем не менее, мы знаем много разных вещей в самых разных областях. Что такое эпистемический доступ? Согласно ЭСЗ Уильямсона, это просто знание. Поэтому естественно начинать со знания. С точки зрения терапевтической, как показывает Бенуа, проблема «доступа к реальности» – псевдопроблема, поскольку мы сами часть реальности, и знание первично. Бенуа говорит: «Пытаются анализировать понятие знания, исходя из понятия, которое, по моему мнению, может быть адекватно охарактеризовано лишь (…) исходя из понятия знания. (…) Понятие мнения можно мыслить лишь как нечто незавершённое (фр. privativement) по отношению к понятию знания.» Попытки «определить понятие знания, исходя из других эпистемических установок, и, конечно, по отношению к привилегированной установке мнения, – ошибочный подход. Этот подход игнорирует центральность понятия знания и тот факт, что рассматриваемые эпистемические установки могут быть определены лишь по отношению к предварительному понятию, которое есть понятие знания» [11].

10. Норма для мнения и фундаментальная эпистемическая ценность

С точки зрения традиционной эпистемологии истина – норма для мнения (и утверждения) «Верь (утверждай), что p, тогда и только тогда, когда p истинно»[65]. И именно истина, а не знание, в традиционной эпистемологии имеет фундаментальную (то есть финальную, а не инструментальную) эпистемическую ценность. Эта позиция подверглась критике. В настоящее время существует тенденция отказа от этого тезиса. Однако недавно Д. Притчард попытался по-новому сформулировать тезис о фундаментальной эпистемической ценности истины и защитить его с точки зрения эпистемологии добродетелей[66]. Наш анализ понятия фундаментального эпистемического блага даётся в Главах 3 и 4 Части 5.

11. Эпистемические монизм и плюрализм