Знать

В гуще зрителей мелькнула синяя вспышка. Превратилась в защитный купол. Он перемещался ближе к сцене. Музыканты заметили его, восприняли как сигнал к началу и заиграли вступление. Толпа взревела.

Защитная полусфера приблизилась, Пользун рассмотрел в центре свечения Дюжика. Невидимый вартовым барьер растолкал их, освободив пятачок перед помостом. Рёшик прыгнул.

- Чем ты их отпугнул? - спросил он, копаясь во внутреннем кармане шинели.

- Пока шел к сцене, рассказывал параграфы КЗОТа, - ответил Аркадий Филиппович.

Штурмовики пробили брешь в оцеплении и дали уйти беглецам.

Купол продержался до выхода из метро, потом замерцал и погас. Погоня продиралась через толпу, мелькая фуражками, бунтари прибавили ходу. Борясь с одышкой, Дюжик забубнил КЗОТовскую тарабарщину.

Рёшик на ходу достал из внутреннего кармана электронную книгу и с отвращением посмотрел на разбитый экран. Повертел в руках, как бы надеясь, что поломка просто показалась, но гибель элбука была реальностью.

Метнул ридер в урну. На душе стало тяжело: погибший был достоин пышных похорон.

- Куда бежим?

- До горпарка. Там Истомин стоит под парами.

- Не бросил все-таки.

- В данном случае правильно говорить "не кинул".

На смех не хватало сил.

На подходе к парку Рёшик оглянулся и увидел, что их с Аркадием Филипповичем преследует лишь один человек.

Шлепая по асфальту мокрыми ботинками и поправляя норовящий слететь с плеча фотоаппарат, за ними гналась Звонова.

Истомин мигнул фарами и подъехал к тротуару.

- Подождите, я с вами! - кричала Яся.

- Нельзя! - огрызнулся из открытого окна Рёшик, ожидая, пока Аркадий Филиппович справится с дверью.

- Они вас перехватят в Сокольниках, у них есть номер, я слышала, они по рации говорили!

Дюжик наконец уселся на переднее сидение и захлопнул дверь. Машина сорвалась с места в сторону Сокольников, но через несколько метров затормозила. Задняя дверь открылась.

- Бегом! - скомандовал Рёшик, и Яся действительно побежала к авто.

Машина развернулась и помчала к Студенческому спуску.

- Ну и чего ты добился сегодняшним выступлением? Оно мало чем отличалось от речей депутатов: есть плохие люди, а мы - хорошие.

- Чего добился - в понедельник увидишь.

Карп Наумович уронил сухарик в чай и окончательно рассвирепел. Осмотрел кабинет, желая криком сорвать злость, но перед ним сидел один Смык - покорный и для распекания неинтересный.

С досады Несусвет устроил выговор секретарше по громкой связи - за остывший чай.

- Нет, как это у них получается? - размышлял вслух Несусвет. - Гипноз какой-то?

Секретарша принесла горячий чай с баранками. Карп Наумович посмотрел на чашку и отвернулся в унынии.

- Да что там гадать, Карп Наумович, пересажать их, и шабаш! - В запале чувств Гоша ухватил из блюдца баранку, смял ее ладонью и сунул в рот. С утра ничего не ел, а за окном ночь.

- Дурак ты, Гога! Был дураком и останешься! За что сажать-то? Они пальцем никого не трогают. За хулиганство на пятнадцать суток - пожалуйста, это в Конституции можно прописать: "Каждый гражданин имеет право на пятнадцать суток". А дальше что? Через две недели этот бунтарь выйдет уже не хулиганом, а святым - узник совести, жертва режима. И тогда они нам проблемы устроят почище любого гипноза.

Гоша развел руками - оно-то так, но без посадки никак нельзя.

- И что делать будем? - сказал он и проглотил баранку. - Все равно их нужно изучить, принять меры?

Несусвет отхлебнул чаю и полез широкой пятерней за баранками.

- Изучить, говоришь? - Он достал из чашки мокрый, съеженный бублик и сунул в рот. - Чтобы принять меры, говоришь? А что - идея! Научный подход к заговорщикам! Под такое дело из бюджета никаких денег не жалко.

Оба улыбнулись и чокнулись издалека чашками.

- Да кто за такое возьмется? - внезапно сообразил Гоша и перестал улыбаться. - Они же делают все невидимо?

- Дурак ты опять, если не понял. Правильно, невидимо. А у нас есть знакомый, который всю жизнь занимается тем, что не видно.

Смык посмотрел сначала с непониманием, а потом скумекал, о ком говорил хозяин.

Выпили на воображаемый брудершафт и рассмеялись в голос.

Бронский слушал Варгашкина, упершись подбородком в столешницу, обхватив голову руками. В кабинете директора стоял кислый запах дыма. А в первом ящике стола лежала фляга с коньяком - осталось на донышке.

- В лаборатории ядерных процессов ставим еще десять компьютеров и открываем интернет-клуб, - прочитал Варгашкин запись в ежедневнике. - В нашем районе молодежи много, будут ходить. Если что, снизим цену.

Глаза Бронского закрылись, что можно было считать положительной реакцией. Вдохновленный зам по науке продолжил:

- Оборудование в отделе ионно-плазменных технологий относительно новое, его трогать нет смысла, - Кирилл Денисович сказал по-деловому: "Трогатсь". - Его нужно попросту продать. Год-два, и та же магнетронная установка превратится в металлолом. У меня есть клиент с предварительной готовностью купить.

Варгашкин достал пухлую папку, открыл ее и чихнул, поднимая облачко пыли. Бронский оценил размер папки и уронил голову на стол.