Знать. Книга II

Тех, кто имел одну или две грани, было очень много, а вот тех, кто находился выше… Их можно было сосчитать. Но даже на фоне самых сильных бойцов, имевших первый класс, выделялись те, кто смог раскрыть печать полностью и зажечь последний элемент — центральный круг. Их назвали Ульты, и они имели крайний, восьмой класс, но во всём мире их нашлось не больше десятка, и большая их часть уже имела Ранг Архимага. Самые настоящие монстры, сила которых находится за гранью понимания. Даже лучшие аналитики Империи не могут до конца просчитать их силу, а имеющиеся у человечества приборы не способны её измерить.

К сожалению, их слишком мало, и в РИ нашёлся всего один такой человек, но и он находится под прямым руководством Императора. Это очень печалило Кирилла Анатольевича, ведь сила этого уникума ему бы сейчас очень пригодилась. Проблем на его голову свалилось и в самом деле дохренища!

Последние два года он провёл на пенсии, куря бамбук и наслаждаясь спокойной жизнью со своей женой и детьми. Будучи отставным полковником Российской Империи, он получил приказ выступить на службу одним из первых. И это даже несмотря на его ранение.

В прошлом Кирилл Анатольевич лишился левой ноги, и остаток жизни должен был пройти с протезом. Пускай и с самым крутым, что можно было достать. Подарок от Империи за хорошую службу и боевое ранение. Полковнику было плевать на свою ногу. Тем более, что протез иногда слушался его лучше, чем собственная конечность, которая часто болела из-за проблем с суставами. Больше его волновали безделье и невозможность служить на благо Империи.

Когда ему пришёл приказ явиться в Москву и занять должность начальника Центра «РИФТ-Компани», Кирилл Анатольевич словно заново родился. Лёгкие наполнились воздухом, глаза загорелись ярким пламенем, а голос задрожал, и слёзы сами по себе потекли из его глаз. Как же он был рад, что снова мог вернуться к любимой работе, даже несмотря на своё ранение и статус инвалида. Сам он себя таковым не считал.

Вот только никак не мог полковник подумать, что сидячая работа в Центре станет для него сложнейшим испытанием в жизни. Ещё более сложным, чем перенесённая операция, реабилитация и осознание того, что ногу уже не вернуть.

Работа начальника Центра была простой, но в тоже время очень тяжкой. Всё, что от него требовалось, руководить процессами и проводить беседы с особо отличившимся бойцами. Координировать группы и вести переговоры с вышестоящими инстанциями. Если руководить группами, выстраивать лучшие стратегии для закрытия рифтов и наращивать мощь Центра он мог без проблем, то общение с «особыми» Рифтовиками, которые находились под пристальным контролем верхушки, давалось ему с трудом.

Одним из таких был Громов, свалившийся на голову бедного полковника, как гром среди ясного неба. Ох, сколько же крови выпил у него этот юнец, возомнивший себя пупом земли! С самого первого дня он отличился, когда вывалился из «безнадёжного» рифта без одежды с взъерошенной головой и бешеным взглядом. Он тогда словно саму смерть увидел, но при этом не имел на себе ни царапины. Только сажей был покрыт с ног до головы. Все его тогда за безумца посчитали и запереть хотели до установки личности. Не успели. Через два часа в Центр заявился бывший капитан шестого отряда Искоренителей.

Покровский вывалил на стол пачку документов, приоткрывших завесу тайны «безумца в семейниках». Им оказался Громов Александр, бывший участник отряда, считавшийся мёртвым. Фактически, наследник давно сгинувшего рода Громовых. Откуда он взялся, не уточняется, но, по словам Покровского, информация секретная и разглашению не подлежит.

Полковник знал Гришу ещё давно. Приходилось им иногда сталкиваться, и словам он его доверял, а потому взял парня под своё крыло. Вот только своенравным он оказался, строптивым! Нет, работу выполнял на отлично, но позволял себе значительно больше, чем другие.

И вот сегодня дверь кабинета вновь распахнулась без стука, а на пороге появилось сияющее лучезарной улыбкой лицо Громова. В руках он тащил огромную башку минотавра из рифта, который не могли закрыть уже неделю. На пол закапала густая кровь, и лицо полковника медленно начало приобретать однородный с нею цвет.

— Разве я тебе не говорил, что трофеи следует нести сразу на склад?

— Так Вы же сами просили, чтобы я лично Вам в руки его голову принёс! — Громов нахмурился. — Или это фигура речи?

— Удивляешь ты меня, Громов, удивляешь! — полковник горько выдохнул и кивнул в сторону. — Брось туда и садись, поговорить нам надо.

Смерив начальника упорным взглядом, парень пожал плечами и с грохотом свалил голову на пол в уголке комнаты. Оттряхнув руки, он быстро подошёл к столу и уселся за стоящий рядом стул. Его взгляд, как всегда, был проницательным и очень тяжёлым. Даже Кириллу Анатольевичу было тяжко смотреть ему в глаза дольше десяти секунд. И что же таится в этом парне, чего все так опасаются?

— Может, кофе? — полковник потянулся к кружкам, стоящим позади него, но Александр заставил его остановиться.