Знать правду не страшно

Такая масса наличных была ей не нужна, и она потом частями подсовывала купюры в банкомат, внося их на банковскую карточку.

Поезд остановился, отражение в стекле пропало. За стеклом показалась ровно выложенная плиткой стена тоннеля.

Катя торопливо вышла из вагона.

* * *

Мать Вадима Анатольевича Садовникова оказалась и такой, и не такой, как Прохор себе представлял. Худая, прямая как палка, она соответствовала своему командирскому голосу. А умные проницательные глаза не соответствовали. Глаза были добрыми, несчастными и потерянными.

Впрочем, Прохор не считал себя хорошим психологом.

— Рассказывай! — проведя его в комнату, приказала Елена Викторовна.

Нет, пожалуй, не приказала, попросила.

— Мою родственницу убили пятого. Ее застрелили в своей квартире. Рядом с телом лежал пистолет, но в самоубийство я не верю. Недавно я узнал, что из этого же пистолета убили вашего сына.

— Кем вам приходилась эта женщина? — перебила хозяйка.

— Бывшая жена, — неохотно признался Прохор. — Мы развелись десять лет назад.

— Почему развелись? Супружеская измена?

— Не сошлись характерами.

— А так бывает? — усомнилась старуха.

— Бывает, — кивнул Прохор.

— Вы разошлись и поддерживали дружеские отношения?..

— Мы разошлись и не поддерживали никаких отношений. Послушайте, это не имеет отношения к убийству…

— Потом вы снова женились? — хозяйка кивнула на его кольцо на пальце.

— Потом я снова женился. Елена Викторовна!..

— Ваша вторая жена лет на десять моложе первой?

— Угадали.

Как ни странно, никакого раздражения Прохор не чувствовал.

— Как вы узнали о смерти вашей жены?

— Мне позвонили из полиции. Она жила в моей квартире. Я был собственником квартиры, в которой она жила.

— Вы добрый и справедливый?

— Нет, — серьезно ответил Прохор. — Я самый обычный. Но у меня есть своя квартира, и выгонять бывшую жену необходимости не было.

Елена Викторовна покивала, не глядя на Прохора.

— Вадим бы выгнал, — спокойно констатировала она. — Вы переживаете из-за смерти жены?

— Я хочу, чтобы убийца был пойман.

Прохору показалось, что объяснение собеседницу устроило.

— Итак, она была гадалка… — помолчав, вздохнула Елена Викторовна. — Кстати, как ее звали?

На журнальном столике, стоящем рядом с диваном, на котором сидела хозяйка, лежала пыль. Прохор был уверен, что до смерти сына она пыли бы не потерпела.

— Ее звали Алиса. Я понятия не имел, чем она занимается. Сейчас только узнал.

— Она была красивая?

Прохор достал телефон, показал ей фото Алисы, похвалив себя, что догадался скачать фотографию в телефон.

Елена Викторовна посмотрела, отвела взгляд.

— У моей снохи внешность фотомодели, — заметила она. — И ей двадцать семь лет.

— Не думаю, что тут дело в ревности или в чем-то подобном, — предположил Прохор. — Я уверен, что Алиса узнала что-то слишком опасное. Я хочу знать, с кем из окружения вашего сына она контактировала.

— Окружение моего сына состояло из меня и его жены. Я к гадалке не обращалась, думаю, она тоже. Ника не великого ума, но и не идиотка.

— Вы удивитесь, но экстрасенсы пользуются популярностью.

— Что же тут удивительного! Верить сказкам приятно и хочется. Нет, это не Ника! Она трезвомыслящая девушка. Я очень удивлюсь, если это окажется моя сноха. А я уже давно ничему не удивляюсь.

— Елена Викторовна, — осторожно спросил Прохор, — а сам Вадим не мог обратиться к Алисе?

— Исключено! — отрезала хозяйка и, помолчав, добавила: — Но спать с ней он мог.

— Несмотря на то что у него жена фотомодель?

— Да, несмотря на это. Вадим… любил женщин.

— И все-таки я думаю, что дело не в любви. Дело в какой-то информации, — Прохор вздохнул.

— Пожалуй, я тоже так думаю.

Прохор поднялся. Елена Викторовна смотрела на него снизу вверх. Глаза у нее были несчастные.

— Уходите?.. Может быть, чаю?

Чаю Прохор не хотел, он и так потратил впустую слишком много времени.

— Спасибо, — кивнул он. — Чай — это здорово.

* * *

— Ника, я подхожу. — Выйдя из метро, Катя позвонила подруге.

— Сейчас спущусь, — бросила Ника.

Ей не хотелось, чтобы Катя встречалась с ее родителями. Катя ее понимала, подруга боялась, что Катя ляпнет лишнее, и родители узнают, что жизнь с Вадимом не была для Ники безоблачной.

У Кати тоже не было желания с ними встречаться. Не хотелось говорить пустых, ничего не значащих слов, опять окунаться в атмосферу тягостной лжи.

От лжи она устала даже больше, чем от Никиных упреков.

Катя подошла к детской площадке, села на лавочку.

Она не была здесь всего несколько дней, а показалось, будто прошла вечность. Свисающие над лавочкой ветви рябины заметно покраснели, на клумбе распустились анютины глазки.

Хлопнула дверь подъезда, Петя помчался к Кате первым, за ним побежала Соня.

Катя вскочила, схватила детей в охапку.

— Мне дедушка подарил планшет, — похвастался Петя.

— Здорово! — порадовалась Катя. — Только подолгу не играй, это для глазок вредно.

Мальчик побежал к качелям, Катя крепче прижала к себе Соню.

— Солнышко мое.

— Ты меня не разлюбила? — прошептала девочка.

— Что ты, Сонечка! — опешила Катя. — Я тебя очень люблю и всегда буду любить!

— Ты от нас устала? Ты поэтому не приходишь?