Знать (СИ)

Атака не возымела эффекта, и Гвоздь перечитал по бумажке:

— Ну да… чтобы не стать не-веж-дой. — Всмотрелся в текст. — А, вот: «Не стремись знать все, чтобы не стать во всем невеждой. Демократ». — И снова ударил незримым ножом.

Пользун стоял смирно. Когда Тоша повторил в третий раз, на губах Рёшика появилась улыбка. Спустя минуту смеялись все. Тоша снял наушники и сделал кислую мину.

— Повтори без бумажки, — спокойно попросил Рёшик.

Гвоздь повторил. В глазах застыл микст из ужаса и радости. Раньше сказанное и подуманное он взбалтывал, теперь — перемешал. Эффект получился круче.

Он залился смехом, который теперь звучал одиноко — остальные отхохотали.

Пользун подал руку и поднял Тошу с земли…

— …А чем заканчивается анекдот про овоновца, пэпээсника и гаишника? — спросил Буркун у Ростика.

— Не знаю. Еще не придумал.

Сердобольное облачко сжалилось и закрыло своим телом палящий кругляш. Идеальный свет для камеры — ровный, без теней и перебора по яркости. На такой картинке в видоискателях Рёшик проследовал до навесов, под которыми томились накрытые столы. Не смущаясь, взял пива и сдул пену. На запотевшей кружке остались следы пальцев. Сел прямо на землю, отложил планшет, обращаясь к верхушкам деревьев:

— Любая сила действует до тех пор, пока приносит пользу.

Цокот дятла был ему ответом.

Журналисты не переставали писать видео в надежде на откровения. Или пусть покажет на камеру какой-нибудь фокус с силой.

Но Рёшик сделал второй глоток и только.

Возле журналистского стойбища пел Сергей Белый под акустическую гитару. Мимо сновали люди, думая, что не обращают на Белого внимания. На самом деле, это Белый не замечал их.

Однажды в дороге закончился год
И тут же промчался другой
А мухи летают и ветер гудёт
Своей заунывной трубой

А где же красоты неведомых стран?

И дальних созвездий огни?
И нет ананасов и нет обезъян
Крапива да мухи одни

Далекие страны стучат в барабаны

Поют и на звезды глядят
Прощайте, прощайте, кукуйте, икайте
Уж мы не вернемся назад

Раздался тот самый голос, который жаловался на разряженный аккумулятор:

— Зарядился! Надо же — четыре полосы. А был — в ноль!

Никто не обратил внимания. Чего там — жалко человека: все снимали, а он с пустой камерой ходил. Влетит наверняка.

Пользун сделал третий глоток и сразу четвертый.

Хорошо.

Это было единственное, что Пользун знал совершенно точно.

Шмуцтитул

Меня зовут Мирослав Огнен, и я стою на сцене. Одет во фрачный костюм с бабочкой и черные лакированные туфли — длинный носок. Рядом — мой друг и коллега Николай Бронский. Мы получаем Нобелевскую премию по физике.

После харитоновских событий пришлось посидеть неделю в тюрьме. KPZ — так это называется. Новая власть во главе с Rozumenko не спешила отпускать «террористов». Обошлось, потому что Polzun отказался от претензий на лидерство. Да он вообще пропал, этот Ryoshik.

На свободе я предложил Бронскому сотрудничество в исследовании мыслеполя, и он согласился, с условием, что всю бумажную работу возьмет на себя. Сейчас он с удовольствием ставит подписи на бумагах. И вообще, на всем, что подсовывают для автографов фанаты.

Неделя ушла на оформление визы — здесь поспособствовал Rostislav, который стал советником Президента. Позже с ним произошла неприятность — он публично соврал. Говорят, и до того баловался — сам и вместе с новым приятелем Tosha. Но публичная ложь нанесла психике непоправимый вред. Кажется, он до сих пор находится в неврологической клинике.

Нас встретили в аэропорту «Хитроу» с почестями и телекамерами — постарался «Оупенинг». Кстати, правообладание съемкой «харитоновской резни» улучшило финансовое состояние канала. Первое время я пытался объяснить, что никакой резни не было, что погиб один человек, случайно. Мне не верили — хотели видеть резню и видели ее.

Из аэропорта в офис канала уехали вместе с Хартсоном. В машине с кондиционером…

…Первая наша с Николаем статья взорвала научный мир спустя полгода. Новое поле, новые частицы, объединение фундаментальных взаимодействий. Волшебство, в которое не верится. Впрочем, так в свое время человечество встретило закон тяготения, электромагнетизм и ядерную физику. Мы представили экспериментальную часть, и сомневающихся стало меньше. Результаты звуковых исследований плюс демонстрация ускорителя Бронского, работающего на мыслительной энергии, легли в основу заявки на Нобелевскую премию. Форсаунд работал в поле Бронского-Огнена до того, как оно было открыто. Мой прибор уловил его после зарядки странным сигналом в Рождественскую ночь. Оказалось, что создать мыслеприемник можно в производственных масштабах. Достаточно воздействовать атомами водорода на композитный материал (из него Бронский сделал стенку токамака), а затем инкрустировать им мембрану.