Знать (СИ)

Они пошли на второй круг. Теперь — смелее, с логическими паузами и смысловыми ударениями. Один бог знает, как долго я с ними бился над техникой боевого слова. Результат мне нравился больше с каждой минутой. Но когда я посмотрел на комиссию, меня прошиб пот.

Финансистка и аспирант сидели спокойно, прислушиваясь к собственным ощущениям. Не дождавшись прежней боли, застрочили в блокнотах, на лицах появились улыбки.

Старик тоже сидел без напряжения и слушал с интересом, будто ему рассказывали занимательную байку, которую следует запомнить и пересказать друзьям по клубу.

После синхронного вопля: «Какого хрена уставились?!», комиссия подождала с полминуты. Программа эксперимента закончилась, по моим расчетам, такого количества фраз достаточно, чтобы понять суть изобретения.

Форсаунд показал стабильную «девятку», в тишине стрелка сполза до «тройки», потом упала до ноля.

Я сдвинул вниз ползунки на пульте.

Комиссия встала.

— Pridurki — это по-русски? — спросил старик. — Нам нужна комната для обсуждения. И, если можно, чай…

…Они совещались три часа. Вызывали Крейга и Мартина по одному и вместе, просили показать теоретические расчеты с результатами исследований. Я ломал голову над тем, почему эксперимент провалился. Мысль, которая засела в голову после нулевой реакции на повторное словоизвержение, ползла, как метастаза.

И до меня дошло.

Господи, как я не догадался раньше?! Ведь меня тоже не брала ругань подопытных, и я списывал это на привыкание. В нем как раз и дело! Какой идиот! Завтра в газетах появятся заголовки, вроде «Британские ученые не смогли доказать, что словом можно ранить». «И потратили на это сотни тысяч фунтов», — добавят про себя налогоплательщики.

Я не дождался решения, уехал домой. Вокруг буйствовало лето, расцветая новыми картинками на билбордах и рекламой по радио. В поисках музыки я лавировал по частотам. Но в песнях звучали слова, а с ними я не желал больше иметь ничего общего.

Вечером позвонил куратор и сказал, что комиссия зарубила проект. Говорил деликатно, просил сдать аппаратуру по описи. Чуть не стихами намекнул, что неплохо бы освободить лабораторию до выходных. Потом начнутся каникулы, помочь с выносом будет некому. Было приятно сотрудничать.

Я хотел посмеяться над собой и взбодриться. Вроде, сильные люди обладают таким талантом. Но я до боли в пояснице ненавижу юмор.

Наутро пришлось плестись в «Кулхэм», забирать личные вещи и готовить «обходные» документы. На автостоянке встретил бывшего куратора, он сообщил, что в моей комнате сидит глава новой лаборатории — по разработке методов снижения дискомфорта при квантовом удалении волос.

Очень актуальная, между прочим, тема. Как для британских ученых.

С комом в горле я зашел в здание, поднялся на этаж и остановился перед дверью.

Все было зря. Я растратил жизнь на ерунду. Так новенькую пятерку меняют на фунтовые монеты. Сумма та же, но гораздо тяжелее.

Взялся за ручку и открыл дверь.

На моем месте сидел Чет Шеминг.

Быстро же он вернулся из Сакраменто. Если вообще туда летал.

Шмуцтитул

— Как это у тебя происходит? — спросил Лёнчик, выпуская дым в потолок. Дома он не курил, а в гостях предавался вольнице.

— Да как… скажу что-нибудь, и человек лежит. Будто я его ударил.

— А о том, чтобы ударить, думаешь?

Рёшик вспоминал. Словесная сила проявлялась, когда он раздражался, а собеседник казался противным. В такие моменты жалеешь, что в тебе метр шестьдесят роста.

— Как тебе сказать, — протянул он, — я хочу не то чтобы ударить, а увидеть, что человек признал мою правоту. Потому, что я умнее.

Он спохватился, посмотрел на часы и переключил телевизор на футбол.

— «Кьево» выигрывает, надо же. — Сменить тему не получилось, и Рёшик продолжил: — Ощущение, что ты — здоровый до неимоверности, подходишь к прохожему и просишь закурить. Его и бить не надо, но чувствуешь, что если он дернется, ты ему насуешь полную котомку.

Посидели, помолчали, выпили.

— А после каких слов обычно падают?

— По-разному. Я вот что заметил: последняя моя фраза перед этим… ладно, ударом… несет в себе какую-то аксиому. Знание какое-то общеизвестное. Правило орфографии, закон физики, факт из истории. Сказал — и абзац в страницу.

Водитель маршрутки выпал из двери, услышав, что восемьдесят процентов информации человек получает зрительно. Хорошо ― машина стояла. Хамоватый кассир потеряла сознание от слова «дифференциация». Подростков, которые матерились в вагоне, разметала по сидениям цитата из Федора Достоевского. Травмировал психотерапевта (ушиб мягких тканей от факта из биографии Николы Макиавелли).

Рёшик напоминал обезьяну с гранатой.

Радость общения, которой природа наградила человека, для Пользуна превратилась в муку. Он чувствовал себя подпольным миллионером — обладателем пагубного сокровища.

— Слушай, а ты уверен, что говорил банальные истины? В интегральное вычисление или в доказательство теоремы Ферма не лез?

— Какой там! Разве неизвестно, что слова «ложить» не существует?

Лёнчик цокнул языком и помахал указательным пальцем.