Знать (СИ)

В катании на горках судьбы Традито по прозвищу «Дож» перемахнул черту в восемьдесят лет. Увидев, как команда заняла четвертое место в элите, решил, что на этом пора остановиться. Хватит коптить воздух, на глазах прошла целая эпоха — от любительского клуба до призеров серии «А». Большего хотеть нельзя.

Как в воду глядел. «Кьево» скатился на восемнадцатое место и стоял в шаге от понижения в классе. До конца чемпионата оставались три игры. Традито не хотел, чтобы его жизнь закончилась во втором дивизионе.

Пошел дождь, в комнате стемнело. Старик подошел к окну и долго смотрел на улицу Дон Луиджи Штурцо, упирающуюся в стадион.

— Утром в день игры против «Милана» я попросил президента о встрече с командой. Они приехали на «Бентегоди» за два часа до игры — опробовать поле и размяться. Меня пустили в раздевалку — святое место, куда посторонним вход запрещен. Это похоже на то, когда семья собирается за ужином. — Федели вернулся за стол. — Мне дали десять минут, за это время я рассказал им о жизни маленького человека по фамилии Традито, который болеет за маленький футбольный клуб. А еще — о том, что преданность может сделать и клуб, и человека большими. И что за те деньги, которые сейчас получают футболисты, раньше вся команда жила год, а то и больше. Напоследок я показал им вот это. — Дож протянул древнюю фотокарточку. — На ней — первая послевоенная команда и болельщики. Только посмотрите, какие мы молодые, тощие, голодные, уморенные работой. И как нам здорово, потому что мы вместе. Ради этого стоит жить, играть в футбол и смотреть его.

Традито накапал в стакан лекарство, быстро запил вином — из горлышка.

— Я поставил все свои сбережения, пятьдесят тысяч, на победу «Кьево» над «Миланом». Ответ был пять к одному. Не знаю, каким образом, но эти заплывшие жиром денежные мешки играли, как черти, которых на девяносто минут выпустили из ада. Мы выиграли один-ноль, после матча меня обнимали, я долго приходил в себя и на радостях брякнул журналистам, что полтинник оставлю себе, а двести тысяч перечислю детской академии.

Он щелкнул пультом. Включился канал «Оупенинг».

— Извините, сейчас начнутся «Судьи истории».

Я выключил диктофон и собрался уходить.

— А вы часто смотрите этот канал?

— Больше смотреть-то нечего.

Получив в подарок набор карточек с автографами футболистов «Кьево» — подлинными росписями, не полиграфическими картинками! — я попрощался. Как раз в это время во двор подъехали карабинеры — один в штатском, другой в форме сержанта.

Они вывели Традито и усадили в машину.

Дож скончался в больнице от сердечного приступа, который наступил во время допроса. Полиция вменила ему участие в отмывании денег. Дескать, ставил не свои пятьдесят тысяч, а клубные. Никто из собравшихся на похоронах не верил, но напуганная делами о коррупции прокуратура такие случаи отрабатывала с особым тщанием. А Дож не смог вынести позора.

Я выпросил у Хартсона два дня в Вероне, чтобы посмотреть матч «Кьево» — «Палермо». Гости боролись за зону УЕФА, хозяевам достаточно было ничьей, чтобы остаться в серии «А».

После игры спустился к газону и почувствовал ни с чем не сравнимый запах свежей травы и влажной земли, перекопанной шипами. Наверное, так пахнет поле битвы. Федели по прозвищу «Дож» всю жизнь находился на передней линии футбольного фронта, а умер от ядовитой стрелы. Честное слово, он достоин того, чтобы снять о нем фильм и показать по «Оупенингу». Нужно подать идею. Поле тебе пухом, Феделито.

«Оупенинг», форсаунд, поле…

Неужели так может быть?!

Я бежал в гостиницу, проклиная себя словами, на которые вряд ли сподобились бы Крейг и Марти. Мне срочно нужно ехать в следующую точку, пришедшая мысль должна подтвердиться. На ходу позвонил Хартсону, доложил последние сведения и запросил сумму на перелет.

Из всех уголков района Кьево доносились песни «желто-синих». Матч закончился со счетом 1:1. В многотысячном хоре не было слышно одного хриплого старческого голоса.

Он вылетел из состава по уважительной причине.

Глава 7

Несусвет сидел в своем кабинете и считал деньги. По старинке, слюнявя палец и перелистывая купюры. Один из врачей предположил, что гастрит у Карпа Наумовича появился из-за денежной грязи. Больной не поверил — разве могут деньги отравить? И обратился к другому доктору, который выглядел солидней и просил меньше.

Счетным машинкам Несусвет не доверял. Засовывал пачки в лоток, смотрел на цифру и пересчитывал вручную. Нельзя полагаться на машину в таком душевном вопросе, как подсчет.

На столе перед Карпом Наумовичем стоял стакан чая и нетронутая тарелка с манной кашей. До еды ли, если баланс не сходится?

— Это черт знает что! — Несусвет сплюнул в тарелку и отодвинул ее на край стола.

Чтобы успокоиться, перешел к изучению безналичных денег — ведомости, акты приема-сдачи, банковские переводы. Вооружился калькулятором с большими кнопками, надел очки, взял бумагу. Что-то напевал про себя, притоптывал итальянским ботинком, который видел асфальт только на пути от дверей Управы до автомобиля.