Знатная леди

Но едва погода начала улучшаться, как мисс Фарлоу повергла всех в смятение тем, что слегла с инфлюэнцей[39]. Еле переставляя ноги, она бродила по дому, кутаясь в шаль и уверяя, что немного простудилась, и, лишь когда однажды утром, встав с кровати, она тут же упала в обморок, ее удалось убедить остаться в постели и позволить Эннис послать за доктором. Она заявила, что ничего страшного с ней не случилось, у нее лишь легкое недомогание, но уже очень скоро ей станет лучше, и дорогой Эннис совершенно незачем посылать за доктором Тидмаршем – не то что бы она имела что-либо против него, поскольку не сомневалась в том, что он настоящий джентльмен и отличается исключительной любезностью, просто ее дорогой папочка не верил в докторов; кроме того, будет неуместно с ее стороны заболеть, когда в доме полно гостей, и она должна непременно оставаться на ногах, пусть даже это убьет ее. Однако у нее явно была лихорадка, но, несмотря на нездоровый румянец и постоянные жалобы на то, что ей жарко, ее сотрясал озноб; поэтому Эннис взяла командование на себя и отправила мальчика-слугу с запиской к доктору Тидмаршу. К тому времени как он явился, мисс Фарлоу чувствовала себя уже настолько плохо, что вместо того чтобы прогнать с глаз долой, она приветствовала его как своего спасителя, горько расплакалась и в мельчайших подробностях описала ему все симптомы своей болезни. Закончила она тем, что стала умолять его не говорить, будто у нее скарлатина.

– Нет-нет, мадам, что вы! – поспешил успокоить ее доктор. – Всего лишь легкая форма инфлюэнцы. Я выпишу вам соль салициловой кислоты[40], так что скоро вам станет легче. Завтра я загляну к вам снова, чтобы посмотреть, как у вас дела. А пока вы должны оставаться в постели и во всем слушаться мисс Уичвуд.

После этого он вышел из комнаты, поманив за собой Эннис, и сказал, что ей совершенно не о чем волноваться, оставил необходимые инструкции и, уходя, остро взглянул на нее, заявив:

– Постарайтесь не переутомляться, сударыня! Вы выглядите куда хуже, чем когда мы виделись с вами в последний раз; вы совсем не щадите себя.

Вернувшись в комнату больной, Эннис застала мисс Фарлоу в состоянии слезливого возбуждения: она опасалась, что маленький Том может заразиться от нее инфлюэнцей, чего она никогда-никогда не простит себе.

– Моя дорогая Мария, у вас достанет времени поплакать об этом, если он действительно заболеет, чего почти наверняка не случится, – весело утешила ее Эннис. – Сейчас Бетти принесет вам лимонаду, вы выпьете немножко и заснете.

Но вскоре выяснилось, что мисс Фарлоу очень беспокойная пациентка. Она умоляла мисс Уичвуд не обращать на нее внимания, заниматься своими делами и ни в коем случае не сидеть у ее изголовья, потому что у нее и так есть все, что нужно, а мысль о том, что она доставляет дорогой мисс Эннис столько хлопот, ей невыносима. Но если мисс Уичвуд отсутствовала более получаса, она начинала хандрить, поскольку это показывало, что никому нет дела до того, что с нею сталось, и меньше всех дорогой Эннис.

Леди Уичвуд и Лусилла выразили готовность разделить тяжесть ухода за мисс Фарлоу, но Эннис не разрешила им входить в комнату больной. Услышав столь суровый вердикт, Лусилла испытала явное облегчение, поскольку еще никогда в жизни ни за кем не ухаживала и втайне боялась, что может сделать что-нибудь не так. Леди же Уичвуд, когда ей было сказано, что она должна в первую очередь думать о детях и ради них не подвергать себя опасности заражения, неохотно согласилась держаться подальше от бедной Марии.

– Но ты должна пообещать мне, что будешь осторожна, Эннис! Позволь Джарби помочь тебе, не задерживайся подолгу в комнате и не подходи к Марии слишком близко. Не приведи Господь, ты сама заболеешь!

– Это было бы воистину удивления достойно и столь же невероятно! – возразила Эннис. – Ты же знаешь, что я никогда не болею. Ты наверняка помнишь, сколько раз в Твинхеме с простудой лежали все поголовно, за исключением нянечки и меня. Я буду очень тебе благодарна, если ты станешь присматривать за Лусиллой вместо меня.

Джарби, когда ее спросили, согласна ли она ухаживать за мисс Фарлоу, ответила, что мисс Эннис может с легким сердцем передоверить это дело ей и не забивать им себе голову; но, поскольку она явно была убеждена в том, что мисс Фарлоу подхватила инфлюэнцу специально, чтобы поставить их всех на уши, Эннис старалась оказаться рядом, когда горничная входила в комнату, чтобы дать больной лекарство, умыть ее, помыть ей руки или взбить подушки. Джарби откровенно недолюбливала мисс Фарлоу, считала, что та придуривается, и вообще вела себя, как тюремщик, охраняющий беспокойного заключенного. Напрасно мисс Уичвуд упрекала ее.