Знатная полонянка

– Кто на холопов внимание обращает? Всех запоминать, а воевать, когда?

Всеволод по-волчьи оскалился, сжимая рукоятку меча.

– Чужой человек – вы даже не уверены, холоп ли это – входит в караульню, как к себе домой! И всего-то прихватив с собой корзину с пирожками… Кряж!

Тот уже понял, что гнев князя вырос не на пустом месте, немедля подскочил к нему.

– Обыщи-ка этого… разносчика!

Холоп невольно сделал шаг назад и тут же уперся в широкую грудь незаметно пододвинувшегося к нему сзади Лозы. Тот подмигнул князю, и они с двух сторон так плотно прижали к бокам руки Скрыни, что, задумай он шевельнуться, его скрутили бы в момент.

Кряж ловко обыскал смертельно бледного холопа. Под широкими портами Скрыни, у бедра, незаметный при ходьбе, висел плоский обоюдоострый кинжал.

– Видал? – князь по-мальчишески ткнул в бок бывшего воспитателя. – Голова – это тебе не кочан капусты, ею думать надо!.. А я уж боялся, из моих людей кто на худое решился.

– Батюшка князь! – возмущенно выкрикнул Кряж.

– Каюсь, старшина, каюсь! И мне таковые мысли дорого дались, а оно вон что…

– Шибко-то руками не размахивай! – вполголоса буркнул Всеволоду Лоза. – Сей кинжал, мнится мне, ещё не всё.

– Он на себе ещё что-то прячет?

– На нем более ничего нет, – обиженно заметил Кряж. – Хоть всю одежонку скиньте!

– О чем ты подумал, разъясни нам, конюший, – привычно обратился князь.

– Сам помысли – не собирался же он одним кинжалом всех твоих дозорных убрать.

– Квас! – от волнения высоким голосом выкрикнул мечник Сметюха.

– Вы просили у Милонеги кваса? – спросил у дружинников Всеволод.

– Не просили, – ответил за всех Глина. – Дозволь мне, князь, слово молвить. Коли помнишь, у меня прежде такая работа была – за холопами следить. У боярыни Милонеги частенько в усадьбе бывал, а сего холопа не припомню. Уж такого-то молодца я бы заметил.

– Так чей же ты будешь? – нарочито ласково спросил князь.

– Боярина Чернеги.

Всеволод изумленно причмокнул: ну и ну! Лебедянская молва доносила до него слухи, что Чернега мечтает быть в Лебедяни посадником. И баял, мол, что такому маленькому городу, как Лебедянь, князь не надобен.

Прежде князь над слухами смеялся, а теперь призадумался, так ли уж они нелепы? Одного не мог Всеволод понять: мечты мечтами, но чтобы обращаться за помощью к монголам! Истово любящий родную землю, преданный ей, князь Всеволод и помыслить не мог, чтобы боярин из хорошего древнего рода мог на такое богопротивное дело решиться!

– А из чего у тебя, Скрыня, квас? – из-за плеча князя поинтересовался Лоза.

– Из хмеля, боярин, да горстки винограда сушеного, да маленько имбиря – повариха завсегда кладет…

– Видать, вкусный квас?

– Знатный! Лучшего на всей улице нет!

Зачем Скрыня расхваливал квас, он и сам не знал. Видно, со страху. Холоп не видел, чтобы боярин в него что добавлял, но по тому, как тот сказал: "Сам кружку преподносить будешь. Каждому дозорному!" – холоп ощутил страх.

– Раз ты его нахваливаешь, – продолжал говорить Лоза, – значит, первым и попробуешь… Подайте-ка холопу кружку!

Скрыня затравленно огляделся: ни одной пары глаз, глядевших на него с сочувствием! А ведь он всего лишь подневольный холоп. Выпьет – помрёт, не выпьет – тоже пощады не жди.

Он поднес кружку к губам. Прощай, девка Весёлка, которую боярин пообещал отдать за него… за верную службу. Куда уж вернее: на душегубство решился. Вот бог его и наказывает… В жизни Скрыня без толку и букашки малой не обидел, да разве с боярином поспоришь? Холоп залпом выпил кружку.

И князь, и Лоза невольно отодвинулись от него, будто Скрыня мог извергнуть на них отраву подобно дракону огнедышащему, что пламенем плюется. Кряж тоже отошёл подальше. Дружинники поднялись из-за стола.

Но ничего не происходило. Только Скрыня слабость в ногах почувствовал. От страха, что ли? Он уселся прямо на пол.

– Слава тебе, господи! – князь перекрестился. – Чернега! Кого подозревали? Ещё его дед служил моему деду…

Всеволод протянул руку к жбану, но Лоза резко ударил его по руке, так что сосуд упал на пол и разбился. Оба невольно проследили за расползающейся лужей и наткнулись взглядом на Скрыню, временно забытого. Он уже не дышал.

– Опять ты спас мне жизнь, Лоза! – судорожно глотнув, проговорил Всеволод.

– Живи, сынок, на радость нам, – дрогнувшим голосом проговорил тот. Он хотел ещё что-то сказать, но в помещение караульной ворвался отрок, посланный дозорным у ворот, и закричал:

– Мунгалы, батюшка князь, мунгалы!

– Ворота! – страшным голосом завопил Всеволод. – Кто-то открыл ворота?!

– Нет, – испуганно отстранился отрок, впервые видевший князя в таком страхе. – Ползут по полю. Ох и много же их!

В мгновение ока дружинники стояли одетые и опоясанные мечами.

– По ночам они редко нападают, – пробурчал себе под нос Кряж.

– Лучников на стены! – распорядился князь. – А этого…

Носком сапога он брезгливо коснулся мертвеца.

– Этого повесить за ноги на ворота. И факелами осветить. А ты, Кряж, он остановил торопящегося с другими старшину, – возьми ребят, сколько надо, и иди к дому Чернеги. Доставь мне его живого или мёртвого!