Зной

Внутри себя я попыталась вернуться к этим мыслям, вспомнить Барби как женщину с детьми, которой нравилась наша дружба, и в которой было что — то хорошее, но и плохое. Я была полностью эмоционально истощена, и не смогла внятно о ней думать. В голове были лишь очертания мыслей. Не уверена, что она сделала это чтобы причинить мне боль. Барби была многоликой, но дрянью она не была. Полагаю, они искала выход из ее идеального ада, как и все мы.

— Все кажется нереальным. Не знаю, что я к ней сейчас испытываю. Но никогда не хотела, чтобы она умерла. И знаю, Рори тоже этого не хотел.

— Конечно, нет. Но он бросил ее там. Я видел, как люди умирают множество людей. Сложно оставить кого — то умирать. Мне кажется, ему это далось очень нелегко. Господи, надеюсь, что нелегко.

Мыльной пеной я начертила сердце на груди Бобби.

— Мы можем хотя бы какое — то время не говорить обо всем этом? Я просто хочу побыть с тобой. Чтобы эта комната стала нашим убежищем.

Он улыбнулся.

— Конечно, красавица.

Бобби намылил мне голову шампунем, а я отдернула тонкую занавеску, которая так и норовила приклеиться к нашим телам.

— Такое случается, когда останавливаешься в подобных местах, — пошутил он.

— А это что еще такое? — я указала на ржаво — оранжевое пятно на занавеске.

— Возможно, кровь, — осторожно предположил он.

— Что? — крикнула я, отодвигая от себя занавеску подальше.

— Да я шучу! Шучу! — залился он смехом. — Думаю, на нее как — то попала ржавчина, наверное, когда трубы ремонтировали. Или же это кровь.

— Думаю, пришло время вылезать из этой шикарной ванны, — объявила я, все еще сторонясь занавески.

Мы вышли и стали вытираться полотенцами. Я нацепила его футболку, он же остался обнаженным, против чего я совершенно не возражала. Мы вместе легли на кровать.

— Ну и что будем делать дальше? — спросила я.

— Я все еще хочу увезти тебя на запад. По дороге можем останавливаться. А потом… будем ездить по побережью. Куда занесет нас ветер. В Азию или Южную Америку, как знать.

— Ух ты, это большое путешествие, — заявила я. И в эту секунду мой желудок громко заурчал. Схватившись за него, я смущенно засмеялась.

— Как понимаю, ты голодная? — саркастически спросил Бобби.

— А ты поверишь, если я скажу, что нет?

— Хороший вопрос, — он поднялся с кровати. — Что ж, Лилли, тебе повезло, потому что в удобства этого мотеля включены не только грязная душевая занавеска, возможно ставшая свидетелем убийства, но и хлеб с ореховым маслом.

Я подлезла к краю кровати, где он стоял.

— Боже мой! — восхитилась я. — Накорми меня!

Бобби вынул небольшой кусок хлеба из рюкзака и ореховое масло. Достав тонкую оберточную бумагу, он положил ее на стол, чтобы на ней приготовить мне сэндвич.

— Держите, миледи, — произнес он, поклонившись, когда передавал мне еду. Я взяла сэндвич из его рук и сделала два больших укуса.

— Хочешь? — говорила я нечетко, так как изо рта вылетали крошки. — У меня ведь рот в ореховом масле.

— Нет, — покачал он головой. — Ешь. Я доем то, что осталось в банке. И еще куплю колы в автомате, чтобы ты смогла это все запить.

Через минуту он вернулся с напитком, включил телевизор и пару раз сильно ударил по боку приемника, пока на экране не показалась нормальная картинка. Затем Бобби плюхнулся рядом со мной на жесткий матрац.

Я положила голову ему на плечо и сделала еще один укус.

— У наф фсегда так буфет? — спросила я с набитым ртом.

Он повернулся и посмотрел на меня.

— Если тебе так не нравится. Если хочешь, где — то остановиться…

— Нет, — улыбнулась я. — Всё идеально.

***

Я заворочалась, Бобби повернулся и обернул руку вокруг меня. Комната уже наполнилась тенями, я понятия не имела, сколько сейчас времени. Я повернулась к нему, глаза Бобби были закрыты, но затем он игриво приоткрыл один глаз.

— Сейчас, наверное, утро, — прошептала я, пережевывая еду. — Как думаешь, сколько сейчас времени?

Он потянулся назад, доставая часы.

— Сейчас…, — какое — то время он всматривался в аппарат, даже поднес часы ближе к лицу. — Одиннадцать… семнадцать… восемнадцать.

— Ничего себе.

— Да. Я так долго не спал с тех времен, как был мальчишкой.

— Я тоже. И здесь чертовски жарко, — я потянулась, как кошка, вдыхая аромат Бобби от его футболки. Зарылась носом в воротник, чтобы лучше его почувствовать.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Нюхаю тебя.

Бобби указал на себя.

— Я здесь, Лил.

— Знаю, но я жадина.

— Я тоже, — произнес он, подмяв меня под себя и утыкаясь носом мне в шею.

Было щекотно, и я никак не могла перестать смеяться. Бобби поднял голову.

— Так, что скажешь? Завтракать?

— Умираю от голода, — завопила я. — Но я не хочу, где — то здесь идти в ресторан и кого — то видеть. У меня ссадина на голове, и здесь все всё уже знают.

— В этом есть смысл. Может, я сбегаю в небольшой магазинчик поблизости? Куплю побольше хлеба и орехового масла? А на обед еще что — нибудь придумаем.

— Я не против, — улыбнулась я.

— Мы можем уехать отсюда, когда скажешь. Не знаю, что я хочу сделать по поводу Рори, но сейчас мне уже все равно. Просто хочу уехать отсюда с тобой.