Зной прошлого

Взгляды всех присутствующих были устремлены на стройную миловидную гостью с копной каштановых волос. В свою очередь она пристально вглядывалась в белевшие в полумраке лица своих новых товарищей по борьбе. Сийка хотела уже в первый вечер хороша запомнить всех их. «У них такие же открытые лица, как и у наших варненских товарищей», — подумала девушка и спросила:

— Наверное, я еще сегодня должна запомнить имена всех?

— Имена? — улыбнулся Михаил Дойчев. — Они у нас немного перепутанные. Одни носят свои, которые получили при крещении, другие — партизанские.

Затем политкомиссар начал представлять сидящих вокруг товарищей по борьбе, при этом он рассказывал что-нибудь интересное из партизанской жизни каждого. Назвав имена всех присутствующих, он спросил Сийку:

— Ну а каким будет твое партизанское имя?

— Мое? Я его уже выбрала…

— Предполагаю, — прервал ее Михаил, — что отныне твое имя будет Ирина. Носи его с честью.

Сийка широко улыбнулась. Ей было радостно, что политкомиссар сумел угадать то имя, которое она выбрала для себя.

Вскоре все партизаны уснули, с трудом разместившись в тесном тайнике. Бодрствовали только Ирина и ее подруга Радка, с которой Ирина долгое время вместе работала в подпольной организации в Варне.

— Где сейчас наши товарищи? — вздыхала Радка — Зюмбюлка. — Что с ними? Если бы мы сумели связаться с варненским отрядом, все было бы по-другому.

— И в Варне, и в Бургасе мы делаем одно общее дело. Так что и здесь мы нужны… — ответила Ирина и погрузилась в воспоминания…

В декабре 1943 года в Варненской ремсистской организации произошел провал. В один из тех тревожных дней студентка Сийка Трифонова, секретарь районного комитета РМС, торопилась домой — до наступления полицейского часа оставались лишь считанные минуты. Товарищи, с которыми она встречалась в тот день, не могли сказать ей, попала ли под подозрение и она, и не могли посоветовать, как поступить. Еще издали Сийка увидела в окне своего дома условный знак — в доме полицейская засада. Эту ночь Сийка провела на конспиративной квартире, где укрывалась и Зюмбюлка — другая ремсистская активистка, лишь чудом ускользнувшая от полиции. В создавшейся ситуации следовало как можно скорее покинуть Варну, но сделать это было непросто, так как полиция блокировала город, а связь с партизанскими отрядами была прервана. Оставалось попытаться укрыться в другом большом приморском городе, тем более что бургасские ремсисты, заключенные в варненскую тюрьму, сумели сообщить необходимые адреса и пароли.

В ночь на 21 декабря обеим девушкам удалось выскользнуть из города. Пешком они добрались до отдаленной тихой станции и там сели в поезд. Оказалось, что в том же вагоне ехала большая группа варненских полицейских, направлявшихся на помощь своим бургасским коллегам, которые свирепствовали в те дни в Карнобатской околии. Девушки боялись, как бы кто-нибудь из полицейских не узнал их, но, к счастью, этого не случилось, и они благополучно добрались до Бургаса. Затем в течение месяца им пришлось в целях безопасности сменить несколько квартир. Надежные ятаки заботились о них, выдавая девушек, чтобы удовлетворить любопытство соседей, за своих дальних родственниц. Наконец секретарю окружного комитета РМС Штерю Воденичарову удалось подготовить уход варненских ремсисток в партизанский отряд. За городской окраиной неподалеку от кладбища их встретил Сидер. Он отвел девушек в безопасное место, где их поджидал с повозкой бай Илия. Представители власти считали бая Илию несколько шумным, но совершенно безобидным гулякой, не имеющим никакого отношения к политике. Где им было догадаться, что в своем доме он оборудовал тайник на двадцать человек. Увидев девушек, бай Илия весело подмигнул Сидору:

— Ну и везучий ты, Васил, вон каких красавиц отыскал. — Затем он стегнул кнутом коней и запел свою любимую песню «Славится Марга-красавица».

Попадавшиеся навстречу люди наверняка думали, что это возвращается из города веселая компания, просадившая в кабаке последние гроши…

— Где я? — встревоженно спросила Ирина, проснувшись.

— В тайнике, — улыбнулся в ответ Михаил Дойчев.

— Та же песня и тот же голос — мне подумалось, что мы еще едем.

— Бай Илия каждое утро будит нас этой песней, если все спокойно.

В это время сам ятак появился в дверях и насмешливо сказал:

— Ну, друзья-товарищи, плоха ваши дела. Пришла мне повестка — через три дня должен явиться в штаб жандармерии для прохождения службы.

Пока Михаил Дойчев внимательно рассматривал повестку, подозревая, что это очередной розыгрыш со стороны бая Илии, ятак с напускной серьезностью продолжал:

— Сразу пойду к капитану Русеву и скажу ему: «Зачем проводить ночи в горах, гоняясь за партизанами, если у меня дома их сидит полтора десятка под замком? Забирай всех, капитан, только освободи меня от службы, отпусти домой». Ну как, ловко придумано?