Знойные ветры юга. Часть 1 (СИ)

Стена Феодосия, защищавшая город со стороны материка, заканчивалась в районе Влахерны, на северо-западе. Со стороны Золотого Рога стен тогда еще не было, зато было бесчисленное множество рыбацких лодок, вышедших на промысел. Огромный город потреблял рыбу в немыслимых количествах. Они подошли к самому берегу.

— Вон твоя лодка, — мотнул головой Коста. — Рыбаку заплачено. Он перевезет тебя на тот берег, в Галату. Там ты будешь жить месяц, не меньше.

— Месяц? — удивился Миха. — А что я там делать буду?

— Не попадаться никому на глаза, — пояснил Коста. — Оденься попроще и сними угол в какой-нибудь дыре. Хорошую одежду спрячь и никому не показывай. Пригодится еще.

— А деньги? — вскинулся Миха. — Ты мне пять номисм обещал.

— Получи, — Коста вытащил из мешка увесистый кошель. — Тут мелкое серебро и медь. Деньги зарой в горшке и трать понемногу. Если тебя увидят с кучей серебра, то ты уже на следующий день будешь висеть над жаровней, вонять обожжеными пятками и отвечать на неприятные вопросы.

— Это я и сам знаю, — нахмурился Миха. — Не дурак. Меня за этот кошель люди Глыбы на ленты порежут.

— Я тебя найду через месяц, — продолжил Коста. — Появишься в городе до этого срока, тебе конец. Начнешь тратить деньги, как последний дурак, тебе конец. Будешь болтать или искать меня, тебе конец. Я сам перережу тебе глотку. Ты все понял?

— А сколько там? — робко спросил Миха, который понял все сразу и поверил каждому слову. Уж больно страшен был сейчас этот парень, хоть и казался немногим старше его самого. Да и продуманное до каждой мелочи дело впечатляло. Миха, живший на улице с детства, еще не слышал о таком. Налеты на богатые дома с кучей трупов в итоге случались частенько. После этого удачливые бандиты гуляли, дарили кольца трактирным девкам, похваляясь шальными деньгами, а через какое-то время их приводили связанными на площадь Амастриан, где торгуют лошадьми, и рубили им головы. Всем, кроме банды Глыбы. Этот крепыш с тяжелым взглядом держался на улице уже очень долго.

— Сколько там? — робко переспросил Миха, не получив ответа.

— Не знаю, — пожал плечами Коста. — Я его не открывал, а тебя это не касается. У нас был договор, и мы оба его исполнили. А теперь проваливай и забейся в какой-нибудь темный угол. Через месяц крутись в порту, я найду тебя там. Бывай!

— Бывай! — повернулся Миха, и пошел к лодке, которая его ждала. Он получил немыслимые деньги, о которых и мечтать не мог, но его жгла черная зависть. Он понимал, что в том ларце намного, намного больше.

— А как тебя зовут-то? — задал Миха запоздалый вопрос. Он только что поймал себя на мысли, что не знает имени своего нанимателя.

— Зови меня Хозяин, — обронил Коста.

— Как скажешь, — криво усмехнулся Миха. — Ты знаешь, Хозяин, я теперь только за долю работать буду.

— Это возможно, — серьезно кивнул Коста. — А пока постарайся остаться в живых. Если за следующий месяц ты не подохнешь, потеряв все до последнего нуммия, мы с тобой это обсудим.

Глава 5

Май 632 года. Братислава. Словения.

Сожженные дотла концы Новгорода восстанавливать не стали. Незачем было. Тут жили ткачи и кожевенники, которые перебрались на восток, поближе к источнику шерсти и кож. По непонятной никому причине государь разместил крупные мануфактуры в разных городах, не позволяя им строиться без своего на то отдельного разрешения. Плевались люди, но перечить никто не осмеливался. Так и собрались оружейники в Братиславе, ткачи в Драгомирове, корабелы — в Праге, а кожевенники — в Вене. Ювелиры, стеклодувы и печатники, первопроходцы нового ремесла в Словении, жили только в столице, и нигде больше.

Самослав, подумав, решил создать крупные промышленные кластеры, чтобы позже, когда центробежные силы начнут разрывать на куски европейские королевства и империи, вот эта вот неполноценность отдельных областей хоть как-то удерживала страну от экономического распада. Ведь самодостаточность территорий — первопричина любого сепаратизма, и это князь, имевший опыт человека двадцать первого века, понимал даже слишком хорошо. Огромная страна должна быть переплетена сетью незримой паутины торговых связей, интересов и взаимных обязательств. Ни один государь не сможет пойти против собственной экономики. Для него это будет смертельно опасно.

Жизнь понемногу налаживалась, и в разоренные земли ручейками потекли молодые семьи со всех концов Словении, где и перемешивались, становясь соседями. Изгои, безземельные младшие сыновья или просто те, кто не ужился с родичами и пошел искать себе лучшей доли. Все они заселяли отдохнувшую за год землю, где рубили себе новые избы на месте сожженных. Все они получали подъемные и освобождение от податей на три года. Всем им выдавали вне очереди жатки и скотину, которую исправно поставляла щедрая аварская степь.