Зодчие

Ветры с севера приволакивали снежные тучи. По ночам морозило, лужи покрывались коркой льда. Утром белый иней устилал землю, деревья, палатки, землянки и шалаши воинов, богатый царский шатер, крытый дорогой парчой.

Предводители мятежных казанцев ждали прихода зимы с надеждой, понимая, что Казань не выдержит долгой осады. Народ роптал: люди погибали от голода и дурной воды во множестве.

Муллы призывали народ к терпению и напоминали верующим:

- В рамазан164 не едят же по целым дням!

- Зато ночью едят! - возражали раздраженные слушатели.

- Ночью спать надо, а не есть! - вывертывались хитрые муллы. - А кто терпеть не хочет, ступайте к урусам: там с вас с живых кожу сдерут боярские седла обтягивать!

Но в народе шел слух, что урусы обращаются с перебежчиками совсем не так сурово, как твердят муллы и беки. Русские старались доказать это осажденным. Пленников выпускали под самые стены, и они бодро орали:

- Эй, люди! Сдавайтесь московскому царю! Он справедливый, он щедрый, пленных не бьет, хорошо кормит!

Со стен отвечали:

- Уходите, собаки, изменники! Стрелять будем!

- Урусы не побили, а вы бить собираетесь?

- Голова предателя не должна оставаться на его плечах!

- Снимите, если можете!..

Камай-мурза часто появлялся под стенами и тоже уговаривал сложить оружие, обещая милость русского царя.

- Этот Камай, должно быть, заговорен, - завистливо твердили голодные казанцы: - его и стрелы не берут. Молодец, вовремя к урусам убежал!

- Краснобородым хорошо, - летал шепоюк: - они запасли еду.

- И запасать нечего: у них во дворах живой махан165 ржет...

- Махан!.. У-уй... - Собеседники облизывали пересохшие губы.

* * *

Нишану Джафару-мирзе пришла хитрая, как ему показалось, мысль. Никита Булат не соглашался работать на татар - значит, надо использовать его по-другому.

Джафар-мирза приказал привести Никиту из тюрьмы. Булат явился в сопровождении Ахвана, изнеможенный, страшно похудевший, но по-прежнему крепкий духом.

- Держишься, старик? - удивился управитель и неожиданно добавил: - На волю хочешь?

- Кто же отказывается от воли!

- Мы тебя отпустим.

- Из тюрьмы освободите? - спросил Булат.

- Из Казани выпустим, к своим пойдешь!

- Наверно, неспроста такая милость?

Джафар-мирза понял не сразу:

- Что ты сказал, старик?.. А, ты хочешь знать, что должен за это сделать? Немного. Ты хоть и в зиндане, а знаешь, что ваши город взять не могут. И никогда не возьмут: только новые тысячи и тысячи трупов уложат под нашими стенами. А зачем? Жизнь человека - дар аллаха, и бесцельно отдавать ее - грех...

- Сладко поёшь, - не удержался Никита. - Не верится мне, что тебе русских жалко стало!

Джафар-мирза продолжал, не слушая старика:

- Мы тебя выпустим во время вылазки. Скажешь, что удалось убежать. Пойдешь к царю Ивану и посоветуешь бросить осаду...

- Царь Иван только и ждет моего совета! - усмехнулся Булат.

- Ладно, не советуй, - согласился Джафар. - Просто скажи: "Сильна Казань! Много в Казани храбрых воинов, бесчисленны запасы оружия, на два года хватит пищи. Источник воды подорвали порохом, а у них другие есть..."

- И ты веришь, что я это скажу царю?

- Слово дашь - поверю! - серьезно ответил управитель.

- Жаль, я не обманщик, - молвил Никита. - Если б я обещания рушил так легко, как вы, казанцы, я б десять клятв дал, а царю Ивану Васильевичу сказал бы: "Не уходи от города, государь! Изнемогает Казань, и близок ее конец. Со славой заканчивай великое дело, государь!"

Лицо управителя побагровело от гнева, но он сдержался и долго уговаривал Никиту, обещая за услугу золото, драгоценные камни. Старик остался тверд.

Через два дня, думая решительно воздействовать на Никиту, его повели к самому хану Едигеру.

Булат с тревожным любопытством осматривался, идя по улице под конвоем кривого Ахвана и силача-привратника Керима. Дорогу перегородило шествие: сотни татар с диким воем, качаясь вправо и влево, двигались вперед в сумасшедшей пляске. Рослый дервиш166 со страшными глазами, возглавлявший процессию, был обвешан амулетами167, ножами и кинжалами, дребезжавшими и стучавшими друг о друга при каждом его движении.

- Святой... - прошептали спутники Никиты, кланяясь дервишу до земли.

Дервиш потрясал зеленым значком на длинном древке; его ученики колотили в бубны.

- Аллах великий, милосердный! - кричал дервиш. - Пошли нам победу над гяурами! - И он снова терзал длинными ногтями израненную грудь.

Следуя примеру дервиша, и другие царапали лицо, кололи себя ножами... Сумасшедшие глаза, исступленно машущие руки...

- Хорошо, старик, что ты по-татарски одет! - прошептал кривой Ахван. Если бы узнали, что ты - урус, разорвали бы на клочки.

Вздохнули свободно, когда дервиш и его спутники скрылись за углом.

- Вот из-за таких святых людей башка пропадает! - с неожиданной злостью сказал привратник Керим. - Слушай, друг: когда ваши город возьмут, заступишься за меня? - Татарин улыбался подобострастно. - Я урусов не обижал, я их люблю, они хорошие люди...

- Стало быть, думаешь - наша берет?