Зоя

Зоя смотрела на дом, сознавая, что, если дети погибли, ее жизнь кончится. У нее, кроме них, больше ведь никого на свете не было, она заботилась только о них, жила только ради них. Пожарные все не выходили, и в дом побежали еще трое с топорами. Тут раздался грохот, здание рухнуло, в небо взвился сноп искр, крыша провалилась. Глядя на все это, Зоя едва не лишилась чувств. Ее глаза наполнились ужасом, внезапно она рванулась вперед, готовая найти детей или умереть вместе с ними. Она проскочила мимо пожарных, вбежала в вестибюль, но в этот момент в густом дыму, еще не веря своему счастью, она увидела бегущих ей навстречу пожарных. Двое несли кого-то, и сквозь шум пожара она услышала детский крик и увидела, что это кричит Николай и машет ей руками, а третий пожарный подхватил ее на руки, как ребенка, после чего все трое буквально в последний момент выскочили из здания — огонь уже настигал их. Едва они выбежали на улицу, как раздался оглушительный грохот; казалось, рухнуло все здание. Они бежали, а за ними стеной надвигалось пламя. Николай прижимался к ней, кашляя и всхлипывая, а Зоя снова и снова целовала его. Вдруг она заметила, что Саша без сознания. Мать со стоном опустилась на колени рядом с ребенком, стала звать ее, пожарный тоже прилагал все силы, чтобы привести девочку в чувство; наконец Саша едва заметно пошевелилась, заплакала, и Зоя легла рядом с ней и, плача, прижала ее к себе и погладила ее кудри.

— Моя девочка… моя девочка… — Ей подумалось вдруг, что это было наказанием за то, что она каждый вечер оставляла их одних. Сейчас она размышляла только о том, что было бы, приди она домой позже и… нет, лучше об этом не думать… Посреди всеобщей суматохи она сидела на тротуаре, крепко прижимая к себе детей, глядя на горящее здание, и они, все трое, плакали, глядя, как все, что у них было, сгорает в огне.

— Главное, что вы живы, — твердила она снова и снова, вспоминая ту ночь, когда ее мать погибла на Фонтанке в пламени пожара.

Пожарные трудились до рассвета, предупредив, что еще несколько дней нельзя будет входить в здание. Придется покамест найти другое место для жилья, прежде чем они смогут проникнуть внутрь и поискать среди развалин остатки имущества. Зоя вспомнила фотографии Клейтона… все те памятные безделушки, которые она так бережно хранила… фотографии ее родителей, бабушек и дедушек, царя… она вспомнила о царском пасхальном яйце, которое так берегла, чтобы на худой конец продать его, но сейчас ее это уже не волновало. Главное, что Николай и Саша уцелели.

И тут она вдруг вспомнила о Саве. Собачка, которую она привезла с собой из Санкт-Петербурга, наверняка погибла в огне.

— Я не мог вытащить ее, мама… она спряталась под диван, когда пришли пожарные, — всхлипнул Ники. — Я так хотел забрать ее, мама… но они меня не пустили…

— Шш… милый, не плачь…

Ее длинные рыжие волосы после схватки с пожарными рассыпались по плечам, льняное белое платье в цветочек порвалось; лицо ее было черным от пепла, а ночная рубашка Николая пахла дымом. Запах дыма стоял повсюду, и он никогда не пахнул так сладко и не значил так много для нее, как сейчас.

— Я так люблю тебя… Она была очень старая, Ники… шш, малыш, не плачь… — Саве было почти пятнадцать лет, она проделала с ними столь долгий путь, но сейчас Зоя могла думать только о детях.

Соседи из уцелевших домов взяли их к себе, и Зоя с двумя детьми спала на полу в гостиной на одеялах.

И сколько они ни мылись в ванной, волосы все равно пахли дымом, но каждый раз, когда Зоя видела обуглившийся остов здания, она понимала, как им, всем троим, повезло.

На следующий день она позвонила в варьете и сказала, что больше работать не будет, а вечером пошла получить последнюю зарплату. Пусть они лучше будут голодать, но больше она детей одних не оставит… никогда.

Денег должно было хватить лишь на то, чтобы купить кое-что из одежды и немного продуктов, но жить им было негде, некуда пойти. И с выражением полного бессилия она пошла искать Джимми, чтобы с ним попрощаться.

— Вы покидаете нас? — Негру было грустно, что она уходит, но он все понял, когда Зоя рассказала ему, что случилось.

— Я больше не могу так жить. Если бы что-то произошло… — А ведь это может случиться снова. Она не могла больше оставлять детей одних. Ей придется подыскать себе другое место, сказала она, и Джимми с ней согласился.

— Все равно вам было здесь не место, мэм. Вы никогда не принадлежали к этому обществу. — Он улыбнулся. Ее благородное происхождение проявлялось даже в манере двигаться, и, хотя Зоя никогда не рассказывала Джимми о своем прошлом, ему было больно видеть, как она дрыгает ногами вместе с остальными. — Подберите себе что-нибудь другое. Хорошую работу среди вашего круга. Эта работа не для вас. — Правда, она проработала здесь полтора года, и ей прилично платили.