Зоя. Том первый

Девушка ликовала. Когда вышли из церкви, она взяла Лорана под руку, вытянулась как струна и зашагала с ним домой. Новоиспечённый муж молчал. Он почти всегда молчал в обществе Таисии. Жена пыталась его разговорить, интересовалась замыслами на будущее. Но Лоран не отвечал. Думал о том, какой несчастной оказалась его жизнь. Когда-то отец сказал ему, что за грехи матери придётся расплачиваться. А Лоран всё думал о том, почему именно за грехи матери? Отец-то тоже грешил с чужой женой.

«Вот тебе и расплата, – думал Лоран. – Такая расплата, что врагу не пожелаешь. Что ж, крепись, бывший следователь. Теперь тебе нужно стать примерным семьянином».

Он взглянул на Таисию, ему опять почудилась Зоя. Остановился. Коснулся ладонями лица жены и поцеловал её. А потом отпрянул резко и быстро зашагал дальше. Таисия похромала за ним. Лоран замедлил шаг. Дождался, пока жена догонит его.

– Неважно вы целуетесь, господин следователь, – произнесла она запыхавшись. – Но это очень даже поправимо.

Лоран поморщился. Мысленно ругал себя за несдержанность, Тайга продолжала:

– Нам с вами придётся как-то жить как муж и жена.

– Не придётся, – сказал Лоран. – Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделала с моей жизнью.

– Я?! Хорош муженёк, можно подумать, я сама себя обрюхатила, – воскликнула Тайга.

– У меня нет доказательств, – ответил Лоран. – Но и брать грех на душу я не хочу. Ребёнок тут ни при чём.

– Он очень даже при чём, – возмутилась Таисия. – Из-за него я вынуждена терпеть вас всю жизнь. Из-за вашего болезненного бреда я теперь хожу с необъятным животом, будь он неладен.

Дальше шли молча. Спать легли на разных кроватях, а ночью Таисии стало плохо. Она подозвала Лорана и сказала ему, что сильно болит низ живота. Вызванный доктор прописал постельный режим, запретил любовные утехи.

До утра Лоран просидел рядом с Таисией, держа руку на её животе. Чувствовал, как шевелится малыш, мысленно разговаривал с ним, умолял, чтобы он успокоился и не тревожил мать.

А утром доктор пришёл опять. Осмотрел Таисию и сказал, что нет никаких гарантий, что она выносит этого малыша. Сердце Лорана сжималось от боли. Прилёг рядом с Таисией, гладил её лицо, волосы.

– Всё будет хорошо, – шептал он, – всё будет хорошо.

                                         * * *

За две недели проживания с Янеком и Зоей Николай принял человеческий облик. Он по-прежнему злился на Янека, но не уходил, да и сбежать уже не пытался. Зоя возвращалась домой раньше мужа, готовила ужин. Николай помогал ей чистить овощи, приносил воду.

С Зоей разговаривал редко, в основном делал всё молча.

Спросил у неё как-то, что она слышала о Таисии. Зоя ответила, что Тайга вышла замуж за следователя.

Николай в это время чистил картошку, ткнул в ладонь ножом. Картошка в его руках мгновенно окрасилась в красный цвет. Зоя вытащила из шкафа салфетку, поспешила замотать Николаю руку, а он вдруг схватил её, прижал к себе. Зоя закричала. Пыталась вырваться.

– Пожалуешься, пожалеешь, – припугнул Николай, оттолкнул Зою и выбежал из квартиры.

Когда Янек вернулся домой, то застал жену в слезах. Она сидела на кровати и то и дело вытирала фартуком глаза.

– Золо́то моё, что случилось, – спросил он взволнованно. – Где Николай?

– Ушёл, – сказала Зоя и заплакала ещё громче, – он прижал меня к себе и угрожал, что если расскажу тебе, то пожалею об этом.

Янек побагровел. Сжал кулаки, Зоя отскочила от него. Закрыла лицо руками.

– Я убью этого чёрта, – крикнул он так громко, что у Зои заложило уши.

Янек, увидев, что напугал жену, подошёл к ней, встал на колени:

– Прости меня, Золо́то моё, – Янек положил голову на колени Зои. – Я хотел спасти человека, а сделал плохо тебе. Знаю, мне нет прощения, золотая моя девочка. Что же они все лезут к тебе? То следователь этот безумный, то Николай. Моя ты, навсегда моя!

Янек поднял голову, убрал руки от Зоиного лица. Жена смотрела на него заплаканными глазами.

– Он за каждую твою слезинку ответит, – прошептал Янек и поцеловал жену.

Жаркий июнь совсем измучил Евдокию. Ей казалось, что живот вот-вот лопнет. Неповоротливая Евдокия Степановна уже не вставала с кровати. Если даже ей удавалось всё-таки набраться смелости и встать, то только пары шагов хватало для того, чтобы спина начинала невыносимо ныть. Ноги сковывало судорогой. Она почти ничего не ела. Лицо Евдокии и до беременности худое, стало ещё худее. Запястья истончились. Она вспоминала беременных барышень, их пухлые щёчки, округлившиеся формы.

Да что вспоминать-то других? Зоя была именно такой. Беременность ещё больше красила её. Несмотря на то, что живота почти не было видно, Зоя, весёлая и румяная, вызывала у мачехи зависть.