Зоино золото

Стокгольм, 16 октября 1923 г.

Дорогая Зоя,

мне совсем не нравятся твои письма. В них полно рассказов о походах в кафе и ночные клубы. Одного лишь не хватает: как ты работаешь, когда ты работаешь, что ты написала, что учителя говорят о твоих работах, как называется твоя школа и так далее. Ты ни слова не говоришь о том, что якобы стало причиной твоего отъезда в Париж. Я совершенно этого не понимаю. Я не понимаю, как можно так себя вести. Ты знаешь, что в эту самую минуту, когда я пишу это письмо, пришла телеграмма, в которой ты просишь денег — на что? На кафе? Если у тебя нет лучшего объяснения, то я вынужден перестать присылать тебе деньги.

А твои письма! В одном ты утверждаешь, что в толпе нет ничего хорошего и что ты намереваешься снова всерьез взяться за работу. В другом — написанном в тот же день — ты говоришь, что выходила в свет, вместо того чтобы сидеть на занятиях. Ты бросила свою школу? Как и когда ты работаешь, если проводишь ночи в кафе, на танцплощадках и т. д. и т. п.? Я понимаю, тебе нужно общаться с этими людьми, но зачем проводить с ними так много времени? Не забывай, что они уже потратили годы на учебу и освоение мастерства, стали известными художниками. В то время как ты всего лишь студентка. Ты приехала в Париж учиться, а не болтаться без дела. Как много ты уже сделала? Ты в Париже месяц. Сколько часов ты занималась? Сколько предметов нарисовала, написала, называй как угодно? Я требую, чтобы ты ходила в школу каждый день и серьезно занималась, не меньше пяти часов в день. Или ты не получишь от меня больше ни гроша. Если ты хочешь кем-то стать, Зоя, ты должна работать. Я объяснял тебе это тысячу раз. Другого пути вперед нет. Ты должна понять это сейчас, пока еще не слишком поздно.

Я говорю это, потому что люблю тебя, а я действительно тебя люблю, хотя так, как тебе не понять — любовь заключается не в том, чтобы поощрять любые твои глупости, а в том, чтобы помочь тебе стать кем-то, по-настоящему: кем-то, о ком говорят, кого уважают. Если ты вернешься сейчас в Швецию, как предлагаешь, все поймут, что ты ничего не добилась, и будут над тобой смеяться. Слишком многим ты рассказала о своих планах, чтобы теперь приползти обратно. Берегись, малышка Зоя, в Париже полно шведов, и все они пишут домой о том, что там у вас происходит. Так что в Стокгольме все знают, что шведы делают в Париже.

Недавно я провел пару дней с товарищем Тойхлером. Он был женат на русской, но теперь они в разводе. Он сказал, что швед не может долго прожить с русской, поскольку русские слишком ленивы. Я запротестовал и ответил, что не все русские одинаковы. Но, может, он прав, моя дорогая? Представляешь, что случится, если я пойму, что это так? Начнем с того, что я лишусь еще одной заветной иллюзии. Надеюсь, ты не позволишь мне испытать подобное разочарование.

Я должен заканчивать. У меня простуда, я устал, и кто-то хочет со мной поговорить.

Целую тебя многократно, но отнесись серьезно к моим словам. Или ты будешь работать как следует, или возвращайся домой и мой полы или займи себя чем-то еще.

Работающий за нас двоих, твой Карл.