Золя

Из «Доктора Паскаля» мы узнаем, как представлял себе Золя судьбу некоторых своих персонажей. После падения Второй империи Аристид Саккар, с которым мы встречались в «Добыче» и «Деньгах», легко приспосабливается к новому режиму Третьей республики. Вновь всплыв на поверхность общественной жизни Франции, этот хищник становится редактором республиканской газеты «Эхо». Герой «Накипи» и «Дамского счастья» Октав Муре по-прежнему процветает в коммерческих делах. Он «один из деятелей новой торговли». В судьбах этих дельцов ничего не изменилось и при буржуазной республике. Штрих очень важный, свидетельствующий о том, что Золя прекрасно понимал неизменившуюся сущность общественных отношений при смене режимов. По-иному сложилась участь Этьена Лантье — героя романа «Жерминаль». После восстания шахтеров в Монсу он продолжал свою революционную работу и принял «участие в Парижской коммуне, идеи которой горячо защищал. Его приговорили к смертной казни, затем помиловали и сослали».

«Доктора Паскаля», завершившего «Ругон-Маккаров», можно считать также подступом Золя к новым сериям. И в «Трех городах» и в «Четвероевангелии» важную роль будут играть правдоискатели и ученые. В их ряд можно поставить и доктора Паскаля. Библейские легенды, торжественно-спокойный язык найдут себе место на многих страницах последующих произведений.

«Ругон-Маккары» закончены. На это ушло двадцать четыре года. Что же дальше? В объятиях Клотильды Паскаль мечтал: «Чувствовать себя хорошо и быть счастливым можно только среди широких просторов, под жарким солнцем, отказавшись от денег, от честолюбия и даже излишнего умственного труда, на который толкает гордыня. Не делать ничего — только жить и любить, возделывать землю, иметь чудесных детей». А вот что ответил Золя на вопрос Гонкура — что же дальше? «Потом было бы умнее всего не сочинять больше книг, совсем отойти от литературы». Но Золя не был способен к такой бездеятельной, растительной жизни. Преодолевая усталость, недомогания, житейские неприятности, он готов ринуться снова в бой и снова взяться за серию романов, не столь громоздких, как «Ругон-Маккары», но все же… А пока 20 июня 1893 года издатели Шарпантье и Фаскель устраивают в честь Золя банкет. «Ругон-Маккары» стали фактом истории литературы. Поэтому в Булонский лес, где происходило чествование писателя, съезжаются официальные гости.

Глава тридцать третья

В сентябре 1891 года Золя с женой путешествовали по Пиренеям. В ту пору Золя трудился над «Разгромом» и захватил в дорогу пять первых глав нового романа. Увы, ему даже не удалось их перечитать. Остановки в пути были короткими, а Золя мог серьезно работать, лишь «устраиваясь хотя бы на несколько дней в одном месте».

По дороге из Котре в Тарб Золя остановился в Лурде. Лил проливной дождь. В гостиницах все приличные номера были заняты. Настроение у супругов быстро портилось, и они дали себе слово уехать завтра же утром… Устроившись в плохоньком отеле и дождавшись, когда дождь несколько стих, Золя вышел на улицу. Что, собственно, знал он о Лурде? Этот маленький живописный городок с населением в несколько тысяч человек за два десятилетия увеличился почти вдвое и стал местом паломничества больных и страждущих. Золя была известна необычная для его века история Лурда — города чудес. 13 февраля 1858 года четырнадцатилетняя Бернадетта в компании двух других девочек отправилась в лес.

Случайно отстав от своих подруг, она оказалась на берегу реки Гав и увидела там «красивую даму», которая оказалась не кем иным, как богоматерью. Видение это повторялось 24 дня и потом исчезло. Прошло восемь лет, Бернадетта постриглась в монахини и поселилась в монастыре города Невера. Она обрекла себя на полное одиночество и умерла в 1879 году. Отцами церкви «видения» Бернадетты были провозглашены чудом. Родилась легенда: воды реки Гав, сам воздух Лурда излечивают больных от всех болезней, излечивают даже тогда, когда врачи признают свое бессилие. Вот почти и все, что знал Золя о Лурде.

Выйдя из отеля, Золя бродил по городу и поражался числу несчастных, заполнивших его улицы. Изможденные больные, увечные, взрослые и дети, пришедшие сюда сами или привезенные родственниками, плотным кольцом окружали статую лурдской богоматери и в религиозном экстазе, распростершись на земле, неистово молились. Золя никогда не поверил бы этому, если бы не увидел своими глазами: тысячные толпы людей, одержимых страстной верой в чудо. И все это происходило в конце века, который принес человечеству столько воистину чудесных открытий в науке.

Золя так захватило это необыкновенное зрелище, что, приехав в Тарб, он две ночи напролет писал о своих лурдских впечатлениях:

«Раз наука не может дать верного исцеления, люди обращаются к неведомому, к легенде, к чуду»; «Лурдские паломничества — это последние судороги змеи, которая не хочет издохнуть»; Лурд — это «суеверие, упрямо цепляющееся за жизнь на пороге XX века».