Золоченая цепь

— Думаешь, этот пухломордый Наттинг победил тебя? Черта с два, это ты его победил! Он думал, я дал ему Клинка, так как считал его важной персоной, а я просто пометил его как опасного. Гниль вроде него забирается под обшивку и потихоньку гложет мебель, но он не мог оставаться невидимкой, когда ты следовал за ним. Ты просто сиял. Весь двор оборачивался тебе вслед. А я всегда помнил, что пометил господина Таба Ниллуэя как опасного.

Это была ложь. Дюрандаля назначили к маркизу, чтобы нюхачка могла идти за Клинком в темноте. Он двойной изменник, предавший и подопечного, и монарха.

Король ждал ответа, но так и не получил его. Увидев, что разговор на повышенных тонах не дает результата. Король повысил голос еще больше, грохоча как гром. Он пнул ногой столик у кровати. Он швырнул на одеяло свиток.

— Вот твое прощение. Я сделаю тебя рыцарем Ордена, и ты сможешь использовать все свое мастерство в фехтовании, обучая будущих Клинков здесь, в Айронхолле. Ну, что ты на это скажешь?

Прожить всю оставшуюся жизнь среди этих пустынных холмов? Навсегда остаться жутким примером Клинка-неудачника, помогать юнцам попасть в ту же ловушку, в которой оказался сам? Немыслимо.

— Нет.

— Так я и думал. — Во взгляде Короля вдруг мелькнуло довольное выражение. — Ладно, не для того я ехал сюда целый день на пустой желудок, чтобы слушать какое-то жалобное хныканье. Ты вмешиваешься в дела королевства. От тебя только хлопоты, но я собираюсь попытаться подвергнуть тебя новым Узам.

— Что? И это получится?

— Возможно, нет. Заклинатели говорят, что это убьет тебя. Вот как раз и проверим. — Дом снова содрогнулся от королевского рева. — Его Величеству нужен Клинок. Готов ли ты служить?

Дюрандаль мотнул головой.

Желтые королевские глаза вспыхнули опасным огнем.

— Ты отказываешься исполнять мою волю?

— Узы порочны, — сказал Дюрандаль с усилием. — Они крадут у человека душу.

— Крадут? Ты хочешь сказать, дают. Если бы у твоего прошлого имелось хоть какое-то будущее, парень, тебя бы ни за что не привезли в Айронхолл. У Клинка есть гордость, статус и главное — у него есть цель. Он нужен. Его жизнь нужна. Случается, его смерть бывает еще нужнее. И уж сейчас по тебе никак не скажешь, что у тебя есть будущее. Служи или умри! — Король поднял стиснутый кулак. — Но я никогда не буду посмешищем, даже для тебя. Ты можешь держаться на ногах? Ты скажешь слова?

Забираться на наковальню или поднимать меч в его нынешнем состоянии требовало слишком много сил.

— Нет.

— Отлично. Тогда я отменяю помилование, — Король скомкал свиток и сунул его в карман. — А теперь выбирай: хочешь ли ты, чтобы тебя выдали Инквизиции, подвергли Испытанию, судили и отрубили голову или чтобы тебе пронзили сердце мечом? Ну? Что тебе больше по душе?

Поскольку лишить себя жизни сам он не мог, кратчайший путь к смерти был предпочтительнее. И потом, это заставило бы жирного Амброза самому приводить свой грязный приговор в исполнение.

— Ладно. Я скажу слова.

— Тогда выматывайся из своей вонючей постели и кланяйся своему сюзерену.

— Я не одет.

— Как-нибудь переживу. Вставай!

Дюрандаль заставил себя сесть. Простыни, казалось, были сделаны из свинца, но он отбросил их и поставил ноги на пол. Он встал, пошатнулся, выпрямился.

— Ну давай, парень! Мы ждем!

Дюрандаль сделал попытку поклониться и рухнул на пол.

— Я не говорил «ниц!», я приказал поклониться! — Король взял его под мышки и поставил на ноги как огромную куклу. Долгое время они молча смотрели друг на друга.

Потом король легонько толкнул его, и он повалился на кровать как грязный халат.

— Одевайся. Мы начнем, как только ты будешь готов. Сначала холодная ванна. — Дверь за монархом захлопнулась. Дом снова содрогнулся.

9

— В последний раз говорю, — прорычал король, от чего в Кузнице долго не смолкало эхо. — Я не собираюсь медитировать. Ни пять минут, ни минуты. Я медитировал весь день верхом по дороге сюда. Кандидат медитировал в постели еще дольше. Я голоден. Начинайте прямо сейчас!

Восемь горнов мерцали красными огнями. Больше сотни мужчин и подростков затаили дыхание в наполненном незримыми духами полумраке.

Магистр Ритуалов болезненно поморщился.

— Сир!