Золочёные горы

Я осмотрела еще один не сломавшийся пополам орешек.

– Ух ты, – восхитился Джаспер. – Еще один идеальный орешек. Идеальный, как моя чудаковатая мачеха, да?

– Она не чудаковатая. Мне она нравится.

– Этот ее социологический отдел? Умоляю, это же глупость.

– Это настоящая философия, образ мысли.

– Как раз сегодня она всучила полковнику свой так называемый отчет и заставила всех его обсуждать. Ему не очень-то нравится, когда дама учит его управлять компанией.

– Ее идеи могут помочь.

– Не помогут. Потому что социология – просто фантазии. Отец поддерживает эту игру. Не хочет лишать ее забавы. Боится, что она заскучает. Но он никогда не внедрит обещанные улучшения. Он попытался сделать это в Руби, но рабочие все равно вышли на забастовку. Полицейские дубинки приносят больше результата, чем конфеты.

– Какой вы пессимист, – воскликнула я. – Между прочим, это я писала тот отчет.

– Вы? – он шлепнул себя по лбу ладонью. – Простите. И не обращайте внимания на мои тирады. Я грубый взбалмошный паршивец.

Таким он и был. Дерзкий, растрепанный, странный, пробующий на вкус монеты. И все это мне в нем нравилось. И, похоже, я тоже ему нравилась, судя по его ухмылкам.

– Приношу свои извинения.

– Извинения приняты, – ответила я, увлекаясь им все больше.

– Так это вы его написали? Отличная работа, – заявил он. – Полковник его похвалил, а на него непросто произвести впечатление, скажу я вам. Поздравляю.

Комплименты подействовали на меня так, как им и надлежит. Он открыл еще одну бутылку и налил бокал, глаза его сузились, словно бросая мне вызов.

– Уверены, что не хотите глоток?

Дьявол шепнул: «Какой вред от одного глотка?»

– Хорошо, – сдалась я.

– Молодчина!

Джейс с одобрением смотрел, как я пью, словно учитель, наблюдающий за способным учеником. Когда мы покончили с орехами и стряхнули пыль с ладоней, я почувствовала приятное состояние опьянения и слегка покачнулась, вешая передник возле черного входа.

– Давайте прогуляемся! – предложил он. – К реке.

– Вообще-то, темно.

– Такое случается вечером, – заявил он. – Пойдемте!

Он жестом пригласил меня следовать за ним, зачерпывая воздух всей рукой. Он знал, что я соглашусь, что мне этого хочется.

Как я могла устоять против его ухмылок и внимания, его очарования и неясных намеков? Во мне теснились опасения и надежды, так что дыхание сперло. Я поняла, почему желание часто называют мучительным. Оно мучило так, что можно было умереть.

– Пойдем, малютка Сильви, поживей.

Рискованная затея. Наедине с мужчиной. Но я отбросила осторожность и послушала своего друга-черта, шепнувшего: «Иди».

На улице круглый глаз августовской луны наблюдал за нами, освещая поросший травой склон. Наблюдали за нами и горы, молчаливые и серебристые. Джаспер зашагал к деревьям, размахивая бутылкой. Отодвинул нижние ветви, чтобы образовался проход. Мы слышали тихий говор потока, направлявшегося к морю, его пение и рев на камнях. Мы наклонились и пробирались согнувшись, под сосновыми ветками, пока не увидели водную гладь струившейся в лунном свете Алмазной реки. Джаспер скинул туфли, закатал брюки до колен. Я сбросила туфли и чулки, вся дрожа, и вовсе не от холода.

– Осторожно, дорогая, камни скользкие.

Слово «дорогая» сверкнуло в темноте словно светлячок. Джаспер взял меня за руку, и мы шагнули в воду, щупая голыми ногами дно. Матерь Божья. Вода в реку поступала из растаявшего ледника, холод пронизывал до костей.

– Ты дрожишь.

Он протянул мне бутылку. Спиртное обожгло внутренности, ошпарило меня ниже ребер, открывая тайное место, где прячется в своей клетке бессмертная душа. Я выдала свои желания. И он, несомненно, заметил это. Я отхлебнула еще и засмеялась, чувствуя легкое головокружение.

– Вот молодчина, – подбодрил Джаспер. – Пей до дна и вдоволь при любой возможности. Такова моя философия.

Похоже, у каждого имелась своя философия. Надо и мне ею обзавестись.

Мы передавали друг другу бутылку, переставая чувствовать ноги.

– Пей! – учительским тоном поощрял Джаспер.

– Твоя очередь.

– Нет, твоя, – возразил он.

Забавно, как старательно мы опустошали бутылку. Я была счастлива как никогда, стоя босиком в воде. Мы, словно два заговорщика, хихикали и переглядывались.

– Готова? – спросил он. – На счет три.

– Что на счет три?

– Ныряем и плывем.

– Потону или выплыву, – пробормотала я. Может, это и станет моей философией. Я повторила для храбрости: – Потону или выплыву. Пан или пропал. – В тот момент мне все стало по плечу.

– Раз, два, три! – он упал спиной в воду, и я тоже упала рядом с ним в эту ледяную купель. Я барахталась, хватая ртом воздух, но он обхватил меня за плечи, удерживая в холодной воде.

– Замри! – скомандовал он. – Посмотри на звезды.

Купол неба сверкал искрами. Мы лежали, замерзая, прямо на дне реки, пока Джаспер не выдохнул с бульканьем целый фонтан воды. Капли градом скатились по нашим телам, освещаемые лунным светом. Взвизгнув, мы вскочили и отряхнулись как собаки, опьяневшие и хохочущие. Он завыл на небо, а я брызнула на него водой, забыв обо всех манерах.