Золотая бабушка (СИ)

Сердце города — церковь. И уж храмы в России-матушке строить умели и умеют. Лишь бы не растеряли навык. Старуха никогда не была особенно верующей, но за святилищами, словно Бог присматривал. Похоже, что только церкви Бога и интересовали. Интересно, как бы выглядел человеческий мир, если бы Всемогущему было не так плевать на людей, как сейчас. Любовь Михална помотала головой. Ей очень не нравились такие мысли. Она терпеть не могла людей, которые клянут судьбу почём зря. Купола церкви разрезали небеса, а колонны, как крылья птицы, раскрывались, стремясь улететь ввысь. Вот на этом надо сосредоточиться, а не на обидах на Бога.

Вот и памятник Великой Отечественной войне. Совершенно уродская стела из материала, напоминающего пластик. Возможно, это он и был, но кто теперь узнает, ведь документы подделаны, а к самой стеле не подойти слишком близко. Она огорожена большим забором, на котором висят «таблички памяти». Любовь Михална сомневалась в их достоверности. Ведь там ничего не было ни об ее отце, ни о деде, будто их и вовсе не существовало. Хотя один был военным медиком, а другой — подростком-партизаном.

Городок Любови Михалны был среднестатистическим провинциальным городом. Ни больше, ни меньше. Ничего в нём не делалось. А если и делалось, то тяп-ляп, ведь никто всё равно не заметит. Сюда приезжали, в основном, жители деревень, где воспитанием населения не занимаются. Подумав об этом, Любовь Михална вздохнула. Раньше жить в деревне казалось чем-то роскошным. На её памяти все мало-мальски думающие люди обязательно переезжали в сёла. Сначала учились где-нибудь в Москве или Петербурге (но это если уж совсем одаренные), отрабатывали в провинциальных городах положенные десятки лет, а потом ехали куда-нибудь ближе к природе. Там деревья были выше, солнце ярче, люди добрее и дышалось так, словно и нет никаких болезней лёгких на свете.

Но вернёмся в реальность. А здесь Любовь Михалну ждала местная ЦРБ. В больнице, как всегда, народу тьма тьмущая, будто люди больше ничем и не занимаются — только болеют. Пришлось отстоять очередь на регистрации. И это были адские муки для старухи. Ноги скрутило, аж плакать хотелось, но на скамейку не сядешь, потому что потом в очередь не пустят. Загрызут, как собаки. Здесь же все старухи. И все старухи стоят. А она чем лучше? Драться за место в очереди не хотелось.

Администратор, грузная женщина с темно-фиолетовыми волосами и ужасной грязно-коралловой помадой даже не поднимала глаза на подходивших к ней пациентов, а только что-то записывала, записывала и еле слышно спрашивала: «Вам назначено?» Но, как и положено медработникам, женщина сидела в белом отглаженном костюме. И за это стоило ей отдать должное. Пока Любовь Михална думала о том, почему дама за стойкой так охотно каждый вечер гладит рабочий халат, но не может поискать себе нормальную помаду — очередь наконец дошла до нее.

— Как это доктор не принимает? Но я же записывалась заранее, — всплеснула руками Любовь Михална.

— Форс-мажорная ситуация. Доктор отменил все приемы на сегодня и завтра.

— А вы не могли мне, например, позвонить и сообщить об этом, чтобы я не пёрлась черти куда? Чтобы я не стояла в очереди?

— Нет, — администраторша подняла свои мохнатые ресницы, напоминавшие пауков, — мы вам не справочное бюро. Не мешайте народ лечить.

— Девочка, ты шутишь. Я вообще-то больная старуха, если ты не заметила. Могу прям тут умереть. А ты говоришь подождать ещё два дня.

— Вот когда откинетесь, тогда выдадим вам талончик без очереди. Приходите в среду. Следующий.

Разочаровавшись в этом дне, Любовь Михална развернулась и вышла прочь из треклятой центральной районной больницы. Она достала из маленькой сумки-мешочка телефон и, щурясь, набрала номер сына.

— Иван, ты можешь приехать за мной в больницу? Доктор сегодня не принимает.

— …ей же наша помощь не нужна! — послышался шипящий голос невестки.

— Жёнушке скажи, что я приеду, и если найду хоть один отпечаток пальцев на чехлах моих шуб, то загрызу.

— Мам, ну, пожалуйста, живите мирно.

— Так ты приедешь?

— … Ваня, нужно забрать Генку со школы! Твоя мать и сама доберется до дома.

— Какая же она стерва. Прости, Господи. Иван, забери меня, потом заедем за Геной.

— … мало ли что с ребёнком может случиться! Езжай за сыном, говорю! — прокричала невестка так громко, что Любовь Михална отодвинула телефон от уха.

— Всё, Иван, я жду тебя, — и старуха положила трубку. «До добра его эта потреблудка не доведёт», — подумала Любовь Михална. Она вспомнила, как недавно гоняла мух, и не могла понять, почему сначала представила Ивана, а не его ненаглядную жену. Вдруг старухе сделалось так совестливо от своей жизни и злых мыслей. Нет, про потреблудку она ничего хорошего сказать не могла. И если бы была такая возможность, то сама бы дала ей пинка из своей квартиры. Ей было жаль Ивана. Жаль, что все считают его дураком, и что сама Любовь Михална так считала.