Золотая чаша

От льющегося из окна слепящего света стало больно глазам. Она передвинула стул.

– Я не вижу, какое это имеет значение… Не видишь? В самом деле не видишь?

– Что с того, если другие женщины засматриваются на него? Это же не его вина.

Опять последовали манипуляции с трубкой. Он, видимо, собирался с мыслями. Она ждала.

– Видишь ли, в чем дело, Хенни. Есть мужчины, которые не могут хранить верность одной женщине. Да, они любят своих жен, но не могут устоять перед соблазном.

– И ты думаешь, – собственный голос прозвучал каким-то странным фальцетом, – что и Дэн такой?

– Да. Не влюбляйся в него, Хенни. Пожалуйста, не надо.

Она молчала потрясенная, не веря своим ушам.

– Ты любишь его, Хенни? И опять она промолчала.

– Он тебе не подходит. Я должен это сказать. Послушай меня, дорогая. Он слишком любит женщин. Это его недостаток.

– И это после всех тех прекрасных вещей, которые ты о нем наговорил?

– Да, и я говорил правду. Но сейчас я тоже говорю правду.

– Сейчас говоришь мне об этом? Но почему сейчас?

– Я никогда не думал, что возникнет такая необходимость.

Она презирала его сейчас, сидящего тут со своей трубкой и ручкой, и скелетами в шкафу. Он был стар, а старики ненавидят молодых. Глядя на молодых, они думают об упущенных возможностях, сознавая, что исправить уже ничего не удастся.

– Вижу, ты рассердилась на меня.

– Да. Ты не имеешь права. Ты портишь… портишь, – запинаясь, пробормотала она.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно, вот и все, – мягко сказал дядя Дэвид.

– Мне не будет больно. Или ты умалчиваешь еще о чем-то?

Может, Дэн совершил какое-то преступление… Нет, невозможно.

– Клянусь, больше я ничего не знаю. Поверь мне, Хенни, я говорю с тобой о вещах, о которых твоя мать тебе не скажет. Сочтет это «неприличным». Но я знаю, что неверный муж разобьет тебе сердце. Многие женщины могут мириться с изменами, но ты, по-моему, не сможешь. – Старик улыбнулся, но улыбка осталась без ответа. – Впрочем, возможно, я слишком забегаю вперед. Молодой человек встретился с тобой несколько раз… это еще не значит, что ты выйдешь за него замуж. Но я должен был предупредить тебя. Вреда от этого нет, надеюсь.

Она не смотрела на него. Да как он смеет! Она была уверена, что Дэн влюблен в нее. Она встала, оправила юбку, и этот типично женский жест помог ей восстановить равновесие.

Эх, старик, старик, что ты знаешь!

Первые веяния весны, мягкий влажный воздух! Итальянец-шарманщик брел по улицам и, останавливаясь то на одном углу, то на другом, исполнял «Санта-Лючию», исполнял с тоской и страстью. Девчонки играли в «классы», мальчишки кидали шарики на тротуарах. Дэн и Хенни катались по Центральному парку на велосипеде-тандеме и пели. Потом направились к Бруклинскому мосту и стали сверху смотреть на суда, плывущие по реке.

– Представь только! Из Китая вокруг мыса Горн, – воскликнула Хенни.

На палубе проплывавшего в этот момент под мостом судна желтолицые матросы, казавшиеся сверху чуть ли не карликами, натягивали канат.

– О чем ты думаешь, глядя на них? О чае? Шелке? Красном лаке?

Он наклонился к ней. Из-за высокого роста ему всегда приходилось наклоняться.

– О тебе. Я вижу свое отражение в твоих глазах. Ты знаешь, что глаза у тебя зеленоватые?

– Дэн! У меня карие глаза.

Посмотрев на него, она в свою очередь увидела свое отражение в его глазах. Ей было легко с ним. Сейчас ей казалось невероятным, что когда-то она смущалась в его присутствии. Это было его заслугой.

– И все-таки они зеленые, – настаивал он. – Не похожие ни на какие другие глаза. Ты вообще не похожа ни на одну из девушек, которых я знал.

– А скольких ты знал? – шутливо спросила она.

– О, десятки. А может, и сотни. Но серьезно, Хенни, ты не такая, как все. Я люблю тебя, ты ведь знаешь это?

Ей хотелось продлить эти очаровательные мгновения первого признания в любви.

– Но мы же так недолго знакомы.

– Четыре месяца. Срок достаточный. Во всяком случае я вполне уверен. Вопрос в том, уверена ли ты?

– В чем?

– В своих чувствах. В том, любишь ли ты меня. Ветер чуть было не отнес в сторону ее тихий ответ.

– Я люблю тебя.

– Хенни, дорогая, – он прикоснулся губами к ее щеке. – У нас с тобой впереди много прекрасных лет, целая жизнь. Милая Хенни!

Как же ты ошибался, дядя Дэвид.

– Ты часто встречаешься с Дэниелом Ротом, – заметила как-то Анжелика.

– Но не наедине. Я же говорила, когда мы идем кататься на коньках или на велосипеде, собирается человек семь-восемь. Его друзья, другие учителя. У них своего рода спортивный клуб, – пояснила она.

Мать посмотрела на нее с сомнением.

– Конечно, я знаю, ты не будешь встречаться с молодым человеком наедине.

Дэн, как впрочем и все представители интеллигенции Истсайда – учителя, писатели, находил это правило абсурдным. Поэтому Хенни приходилось лгать дома.