Золотая чаша Колоксая

Яронега замолчала, покусывая губы. Она мало знала про бессмертный народ и их жизнь. В Тарсии альвов просто так не встретишь. Они редко посещали южные княжества. Наделённые магией с рождения, альвы опасались появляться в некоторых государствах, чтобы не попасть на костёр или, что ещё хуже, в клетку бродячего цирка. Другое дело Маг'яр или Микон, которые граничили с лесом Мирквид. Альвы охотно общались с соседями, относившимися к ворожбе спокойно, а к волшебному народу — с большим почтением. В Тарсию забредали немногие бессмертные, чаще всего это были или торговцы, или наёмники, как Нимфириель.

Девушка осторожно глянула на колдуна:

— А что это, «альвийская пляска»?

— Государыня, а ты спроси об этом у нашей видуньи. Кто, как не она, тебе лучше всего объяснит? — Радомир склонил голову в лёгком поклоне и ускакал в начало обоза к Корниле.

Княжна едва дотерпела до привала. Все эти дни Нимфириель была дружелюбна с ней, и тарсиянка надеялась, что она не откажется ответить на несколько вопросов. Тем более Яронега не собиралась выпытывать подробности той истории, а только узнать о пляске.

Видунья как раз присела рядом с берёзой и прикрыла глаза. После разговора с Каменом на губах трепетала лёгкая улыбка. Яронега решила воспользоваться моментом. Отмахнулась от нянек и подошла к альвийке…

Володарович украдкой наблюдал за их беседой. И с непонятным облегчением замечал, как менялось лицо видуньи, как таяла ледяная корка альвийской бесстрастности, обнажая живые ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ чувства. Как прожигали насквозь злые ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ глаза! И когда альвийка в очередной раз метнула в него убийственный взгляд, колдун даже не подумал скрываться. Мужчина видел, как остроухая сучка (а ушки, кстати, миленькие!) ловко избавилась от любопытной княжеской дочки и не спеша, словно прогуливаясь, направилась в его сторону.

Радомира окатило такой волной ненависти, что, казалось, даже листья на ближайшем дереве скукожились от яда в голосе альвийки.

— Ты зачем рассказал Яронеге?

Он улыбнулся, поворачиваясь к видунье.

— А что? Правда глаза колет?.. Пусть все знают, что ты убийца.

Девушка уже справилась с яростью, стояла спокойная, сдержанная, и этим тоже выводила тарса из себя.

— Я тебе в который раз повторяю: никто твоего отца не убивал.

— Ещё скажи, что это была не альвийская пляска, а вы просто гуляли по лесу.

— Мы гуляли по лесу… И эта была альвийская пляска!

Радомира аж подбросило после её признания.

— Ты мне за всё ответишь, сука!

На пальцах заискрились голубоватые молнии. Но видунья не испугалась.

— Смотри, как бы тебя самого не присыпали под этой осинкой.

Володарович и альвийка угрожающе замерли напротив друг друга. Заметив разгорающуюся ссору, к ним уже спешил Волин:

— Эй! Эй! Вы что это удумали?

Тут же подбежала взволнованная княжна:

— Прекратите немедленно! Я приказываю!

На неё так глянули, что Яронега покраснела и виновато пробормотала:

— Если хотите, злитесь на меня. Это я полезла с расспросами!

Тарсиянка при этом смотрела на альвийку, потому что та выглядела спокойнее, чем красный от злости Радомир. Да и Волин уставился на видунью почти умоляющим взглядом. Ошибались они все: и проклятый колдун, и дядька, и княжна. Порядком издёргавшаяся за бессонную ночь, а теперь ещё вынужденная выслушать очередную порцию оскорблений и обвинений, Нимфириель как никогда была близка к тому, чтобы лишиться самообладания. Она опустила глаза, чтобы не выдать себя и, пятясь, покинула поляну. Радомир ушёл в другую сторону. А Яронега сникла под укоризненным взглядом дядьки и поплелась в свою повозку, ругая себя за любопытство.

…Волин с уханьем поднял седло и надел на гнедую лошадку. Нимфириель молча наблюдала за дядькой и ждала. Не просто так он стал седлать Накиму.

— Зря княжна затеяла этот разговор, — усмехнулся мужчина.

— Зря, — согласилась девушка.

— Я думал…

Видунья перебила его:

— Волин, ты веришь в то, что говорит колдун? Веришь, что мы можем затанцевать кого-то до смерти?

Мужчина старательно застегнул подпругу, выгадывая время для обдумывания ответа:

— Я знаком с несколькими альвами, не считая тебя, но как-то нам было не до танцев.

Нимфириель с тяжёлым, обречённым вздохом отвернулась. Многие люди боялись жителей Мирквида и были склонны приписывать им различные пакости. Да, альвы любили танцевать и охотно это делали, но без зрителей, тем более смертных. Откуда пошла эта история, уже никто и не помнил. Но упорно ходили легенды об альвийской пляске, во время которой бессмертные девы приглашали случайных встречных присоединиться к ним. Якобы после этого человек обязательно умирал. А альвийки возвращались к себе в леса, оставив незадачливых путников в ведьмином круге из поганок.

Волин не помнил, чтобы когда-нибудь так долго и старательно седлал лошадь. И всё это время он поглядывал на неестественно прямую спину видуньи.