Золотая дева

«Пётр Канарский, погоняло Батон, вышел из „Старого зеркала“ в 9.37. На Дворцовой набережной объект приобрёл пончик и до 10.28 кормил голубей и придавался ностальгическим созерцаниям Невы. Ни одной подозрительной рожи поблизости не наблюдалось. Затем объект проследовал в антикварный магазин на Гороховой, где и завис до 11.35. В магазине гражданин Батон приобрёл бронзовую статую правосудия за 3200 рублей со сломанными весами. (По мне, так этот Батон — чистый лошара. За сломанную статуэтку три косаря! Да еще потребовал документ, что она не представляет художественной ценности. Ясен пень, не представляет. Такой страхолюдиной только орехи колоть, а он её за бугор вывозить собрался. — прим. лейт. Болтухина К. С.). Там же, на Гороховой, объект посетил Петропавловскую церковь, где пробыл до 12.22, где, должно быть, замаливал грехи. Агент Гном внутрь церкви не заходил по причине неподходящей одежды и происходящее там наблюдал со стороны двери. Гражданин Канарский приобрёл не менее дюжины толстых восковых свечей, одну из которых зажёг и поставил перед иконой Николая чудотворца. После этого, перекрестившись, вышел из церкви. Гном божится, что к объекту за всё это время ни одна падла не приближалась».

Дослушав пространный доклад Болтухина, сидящего рядом в машине, Антоном задумался. В отличие от лейтенанта, он догадывался, для чего понадобилась Канарскому сломанная статуя правосудия и дюжина толстых церковных свечек.

— Размер статуи сантиметров двадцать пять-тридцать? — спросил Антон.

Болтухин немедленно связался с Гномом по рации, что-то сказал ему на птичьем языке и кивнул:

— Точно так, кэп, статуэтка размером с пивную полторашку, — подтвердил он. — А вы это как поняли?

— Канарскому необходим контейнер, чтобы вывезти монеты, — пояснил Антон. — Бронзовое литьё, как правило, пустотело. Внутрь семь империалов вполне уместятся. А чтобы они не звенели, как в копилке, он их зальёт воском.

— Мама мия! — воскликнул лейтенант, звонко хлопнув себя ладонью по колену. — А я-то его за лошару принял. Извиняйте, гражданин Канарский, что не оценили красоту ваших помыслов. И ведь как ловко: ни один сканер не определит монеты внутри бронзовой статуэтки! Разве что при тщательном досмотре.

— А такого не будет, — подхватил Антон. — Учитывая «нужного человечка» на таможне.

— Теперь понятно, почему этому челу всё с рук сходит. Больно умён. А умный человек должен жить на свободе.

Антон не разделил этой максимы, тем более, что «умный человек» Канарский уже дважды чалился в мало интеллигентной компании. Похоже, назревала и третья ходка. Антон включил зажигание и повёл машину по уже знакомой дороге к «Старому зеркалу». Торчать на стоянке перед «Талисманом» не было сейчас никакого смысла. Оставалось ждать. Ждать, когда умная и осторожная добыча сама подставит себя под выстрел.

До самого вечера не происходило ничего примечательного. Костя не звонил и, следовательно, было непонятно, насколько преуспел он в попытках знакомства с гражданкой Свирской. Наружка, пущенная за Батоном, также новостями не баловала: Канарский, отнеся статуэтку и кулёк со свечами в номер, из гостиницы больше не выходил.

В ожидании предстоящих событий Антон и лейтенант Болтухин, вернулись в номер и, заказав пиццу и чудовищное количество кофе, принялись ждать.

Лейтенант расположился в кресле, на американский манер положив ноги в чумазых кроссовках на столик, где сиял экраном включенный ноутбук.

— Я всё хотел спросить, кэп, — произнёс он, откусывая от большого треугольного куска пиццы. — Как мы будем брать эту публику за «фаберже»?

— В момент сделки, — охотно пояснил Антон. — Когда покупатель оплатит монеты и выложит всю наличность. Меня больше занимает, конечно же, продавец. Во-первых, он связан с убийством, во-вторых, он знает, где спрятан остальной клад.